Флейта гамельнского крысолова

Жизнь в монастыре была бы совсем безрадостная, если бы время от времени кто-то из монахов не отправлялся по делам в город. Основные продукты питания бенедиктинцы производили в стенах монастыря, но все же необходимо было предпринимать вылазки на ярмарку для закупки шкур оленей и свиней, из которых делался пергамент. Эта обязанность была возложена на отца Иеронима. Глядя вслед выезжающему за ворота монаху, Катарина прижимала взволнованно дрожащую руку к бешено бьющемуся сердцу и молила Бога помочь ей когда-нибудь выбраться из этих стен.

В одну из своих поездок отец Иероним, не выдержав настойчивых просьб ученицы, взял Катарину с собой. Хотя девушке уже исполнилось семнадцать лет, смотрелась она хрупкой девочкой, тщедушной и бледненькой, и походила на зимний росток, тянущийся к негреющему солнцу. От постоянного сидения за конторкой спина ее сделалась сутулой, затравленные глаза подслеповато щурились на солнце, вечно скрытые покрывалом волосы были тонки и жидки. Монах, окинув придирчивым взглядом свою подопечную, нашел ее жалкой и беспомощной и потому неопасной.

Они выехали еще затемно, когда ночь только-только пошла на убыль. Миновали монастырский двор, прогрохотали запряженной мулом телегой мимо обитых железом ворот и потащились по пыльной проселочной дороге. С рассветом добрались до города и, проезжая мимо пристани, Катарина вдруг получила знамение в виде корабля, бесшумно скользящего по речной глади. Первые лучи утреннего солнца божественным светом золотили его паруса. Ни секунды не сомневаясь, что корабль прислан именно за ней, девушка соскочила с телеги и со всех ног устремилась к пристани.

Она спустилась с холма как раз в тот момент, когда корабль поравнялся с берегом. Не раздумывая, Катарина кинулась в воду и, как была, в головном покрывале, рясе и башмачках, поплыла наперерез судну, пронзительно крича, чтобы ее взяли на борт. Выбившись из сил в попытке доплыть до цели и почти теряя сознание, девушка увидела, как за борт свесилась бородатая голова и хриплый голос с удивлением выдохнул:

– Дьявол меня побери, если это не монашка! Руприхт, ныряй за борт, я скину веревку! Поднимай девчонку на корабль!