Флейта гамельнского крысолова

– Довольно строить из себя благородную институтку! Ты – падшая женщина! Потаскуха! Весь двор смотрел, как ты садилась в машину к тому усатому типу. А как только заметят следы любовной страсти у тебя на шее, будет еще хуже! Все станут смеяться тебе вслед и показывать пальцем! Если ты думаешь, что я на тебе женюсь, ты глубоко ошибаешься. Мне не нужна гулящая супруга! Я не желаю иметь с тобой ничего общего. Да и никто другой не захочет взять в жены дешевую потаскушку! Тебе лучше повеситься. Слышишь? После этой ночи ты стала грязью под ногами! Ты не имеешь права жить!

Он бил ее словами наотмашь, точно стегал кнутом, и каждое брошенное в трепещущую Лидочку обвинение снимало с Аркашиной души малую толику боли. К концу монолога юноша чувствовал себя так, будто заново родился – легким и почти счастливым.

– Убирайся, дрянь! – со щемящим блаженством отпустившего горя прошептал он, рассматривая ставшее некрасивым от слез лицо своей бывшей невесты.

Лида отшатнулась, всхлипнула и, прикрываясь сумочкой, кинулась бежать к своему подъезду. А умиротворенный Аркаша развернулся, сунул руки в карманы брюк и, насвистывая незатейливый факстротец, двинулся в залитый утренним солнцем прямоугольный проем арки. День он провел у приятеля, в мастерской на Маросейке, а вернувшись вечером домой, застал заплаканную Марину. Стоя в дверях и глядя, как он расшнуровывает ботинки, сестра странно молчала, шмыгала носом и механически разглаживала складки передника.

– Что-то случилось? – без особого интереса осведомился Аркадий.

– Случилось, – выдохнула Марина. – С Лидочкой.

– А что может случиться с Лидочкой? – Юноша заносчиво выпятил челюсть, собираясь дать отпор любому, кто вознамерится сунуть нос к нему в душу.

– Лида повесилась.

Голос Марины прозвучал вполне отчетливо, но смысл слов от Аркадия ускользнул.

– Что сделала? – переспросил он, резко выпрямляясь и не выпуская только что снятого ботинка из рук.

– Людмила Викторовна вернулась из магазина и нашла свою дочь висящей на крюке от люстры, – дрогнувшим голосом проговорила Марина. – Мне очень жаль, Аркашенька. Лида покончила с собой.