Флёр-о-Флёр

Купив в сувенирной лавке часы с изображением башни – подарок для Бонни и маленькую бронзовую копию башни для себя, Лера поехала в отель. Когда она вышла из метро на площади Опера, уже стемнело. Лера зашла в тот же ресторанчик, что и вчера. Ей давно хотелось заказать настоящий луковый суп, но его в меню не оказалось. Официант объяснил, чтобы она сильно не расстраивалась: этот суп не такой уж и вкусный, раньше его ели только бедняки, так как сыр, лук и сухари долго хранились зимой. Тогда Лера попросила принести белого вина и салат. А когда официант уточнил, чем заправить салат: маслом или майонезом, «майонезом», – сказала Лера и поймала себя на мысли, что «майонез», оказывается, тоже французское слово!

Поужинав, Лера вернулась в отель, приняла душ и отправила Рами краткий отчет. Затем легла на кровать, протянула усталые ноги и стала изучать путеводитель, размышляя, что же такое «цветы боли».

А как будет по-французски «боль»? Лера взяла словарь. Mal – болезнь, боль, зло. «Цветы боли» – это «цветы зла»! Шарль Бодлер написал сборник стихов «Les fleurs du mal», что означает «Цветы зла»!

Лера схватила путеводитель и нашла на карте указание, что на острове Сен-Луи, совсем недалеко от моста, где они сегодня слушали джаз, находится отель «Лозен», где Бодлер проживал несколько лет. Набережная Анжу, 17. Так вот что значит «цветы под ногами превратятся в цветы боли». И ресторан надо искать на острове Сен-Луи.

Радость победы захлестнула ее. Она схватила телефон и набрала Сюзанну. «Абонент недоступен».

Она вдруг разозлилась на Рудски: гуляет себе по ночным заведениям, вместо того, чтобы отгадывать загадки. Лера позвонила снова. Телефон молчал.

Среди ночи Леру разбудил звонок мобильного:

– Спишь, девочка моя? – раздался в трубке веселый голос Сюзанны.

– А что случилось? – испуганно пробормотала Лера.

– Ничего. Ты же сама мне звонила.

– Ах, да. – Лера начала рассказывать про «цветы боли» и Бодлера.

– Отлично! – перебила ее Сюзанна. – Я, правда, ничего не поняла, но все равно ты молодец. Давай завтра встретимся часов в двенадцать у собора Парижской Богоматери? Или лучше в час. В двенадцать еще не встану.

– Хорошо.

– А мы с друзьями гуляем по Шанз-Элизе. Хочешь – приезжай! Здесь прикольно, полно народа.

– Спасибо, я уже сплю.

– А ты умненькая девочка. Понятно, почему Рами выбрал тебя в помощницы…

Послышался смех, какие-то голоса, и разговор прервался. Поняв, что сразу уснуть не получится, Лера вошла в Интернет и нашла несколько стихов Бодлера. Они привели ее в уныние – в каждом из них звучали или смерть, или боль, или яд… Видимо, автору очень не хватало фильмов ужасов про вампиров, мертвецов, кладбища и прочую нечисть.

Я эту ночь провел с еврейкою ужасно.

Как возле трупа труп, мы распростерлись с ней… [30]

* * *

Звон колоколов Нотр-Дама тяжелым пологом накрывал площадь и всех, кто находился на ней. Протяжный, глухой и заунывный звук отдавался в сердце и напоминал, что собор возвышается здесь почти тысячу лет. Сегодня, в ярких лучах полуденного солнца, он казался вырезанным из высохшего песка, который талантливый мастер покрыл тончайшей резьбой. «Как же ему, наверное, все надоело», – подумала Лера и встала с бетонного столбика, где сидела уже почти полчаса в ожидании Сюзанны.

Рядом толпились туристы, пришедшие поглазеть на восьмигранную медную табличку размером с коробку из-под обуви, вмонтированную в асфальт. Точка отсчета всех расстояний во Франции. Молодая парочка с рюкзачками на ломаном английском попросили Леру сфотографировать их. Они встали на табличку, прижались друг к другу и стали целоваться. Минуту спустя подошла худенькая японка в больших оранжевых кроссовках и долго фотографировала свои короткие кривоватые ноги на табличке. Лера отвела взгляд. Как мало надо человеку: встать на что-то важное, сфотографироваться и отметить в своей жизненной книге: «Я здесь был, стоял на самом сердце Франции. В начале любого пути». А может быть, именно это указал в своей загадке Рами – «Розы в самом начале пути» ? Лера вскочила со столбика и уставилась на табличку. Точно! Тогда все сходится. Розы – три окна на фасадах собора. Медная табличка – « самое начало пути» , Набережная цветов – «завянут под ногами у воды» и затем особняк Лозьен, где Бодлер написал свои стихи, – «превратятся в цветы боли (зла)» . Осталось найти ресторан, и они отгадали загадку.

– Привет, – раздался за спиной голос Сюзанны.

– Доброе утро. Точнее, добрый день.

– Это в России день, а у настоящих парижан еще только утро! – Рудски зевнула. – Ну что, пошли, покажешь мне «цветы боли».

– Я еще нашла, что значит в «самом начале пути» – Лера показала на восьмиугольник под ногами. – Вот. Точка отсчета всех расстояний во Франции.

– Ты просто супер девочка! – воскликнула Сюзанна. – Как это я сама не догадалась? Тысячу раз торчала на этом месте и не догадалась.

Она подошла к табличке, встала на нее и крикнула: