Флэшбэк

— Просто интересно, есть ли у меня что-нибудь получше. — Он подошел к полкам с лекарствами, прищурено посмотрел на разноцветные флаконы и провел пальцами по нескольким, прежде чем схватить один из них, глубокого землисто-красного цвета. — Прекрасно! Я не был уверен, осталось ли у меня что-нибудь. Но, похоже, есть одна доза, которой более чем достаточно. Я сделал лекарство для Сандора после того, как его сбросили с горы, помнишь?

Софи вздрогнула, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем этот последний приступ будет обсуждаться так небрежно.

Помнишь, когда Невидимки пытались убить нас с жуткими тенями?

— У него было так много сломанных костей, — продолжал Элвин, — что мне пришлось изменить свою обычную формулу. Так что это должно компенсировать потерянное время… может быть, даже опередить. Просто заткни нос, когда будешь пить, потому что это вещество очень сильное. Баллхорн не подходил ко мне в течение трех дней после того, как я его сварил.

— Отлично, — пробормотала Софи, но все равно потянулась за флаконом.

— О, ты не можешь принять его сейчас, — сказал Элвин, засовывая пузырек в сумку, висевшую у него на плече. — Нам придется подождать до тех пор, пока не ляжешь спать, чтобы ты смогла выспаться. Это тяжело. Как уже сказал, я сделал эликсир для Сандора, и уверен, ты заметила, что он немного больше тебя. Тебе предстоит тяжелая ночь. Но это будет стоить того, чтобы твои кости снова окрепли, обещаю. Я могу также посоветоваться с Ливви и узнать, есть ли у нее какие-нибудь предложения. Обычно она поступает не так, как я, поэтому может подумать, что я что-то упускаю.

Ливви была врачом Черного Лебедя… хотя она обычно называла себя Снадобье, когда играла эту роль… и она была частью проекта Мунларк, поэтому понимала уникальную генетику Софи даже лучше Элвина.

Эделайн взяла Софи за здоровую руку и провела большим пальцем по ее перчатке.

— Не волнуйся, я все время буду рядом.

— Да?

Эделайн кивнула.

— Если только ты не хочешь, чтобы я оставалась.

Она хотела.

Правда хотела.

Но она не хотела казаться какой-то слабоумной маленькой девочкой, которая не может жить без мамы.

— Делла тоже останется? — спросила она.

— Я так не думаю. В Эверглене много чего происходит. А Фитц все еще под седативными.

— Да? — Она попыталась повернуться, чтобы увидеть его, но ее мозг не оценил этого.

— Что случилось? — спросил Элвин, когда она глубоко вздохнула.

— Просто голова болит.

Он нахмурился и щелкнул пальцами, сверкнув фиолетовым шаром вокруг ее лица.

— Что за головная боль?

— Понятия не имею. Нормальная? Я проснулась с ней, и она вроде как все еще там. Пульсирующая боль в глазах.

Он нахмурился еще сильнее.

— Все в порядке? — спросила Эделайн.

— Да, — медленно произнес Элвин, меняя цвет с пурпурного на розовый. — Вот этого я и не понимаю. Обычно я вижу головные боли. Они светятся там, где сосредоточена боль. Но… — Он пробовал зеленый, красный, желтый, оранжевый и синий свет, качая головой после каждого. — Ничего. И я знаю, что ты не выдумываешь, Софи.

Как бы ей этого хотелось.

Это было бы намного менее болезненным.

Но это заставило ее задуматься…

— Что ты видишь, когда смотришь на мою руку? — спросила она. — Перелом.

— Надеюсь, это вопрос с подвохом, потому что я ничего не вижу, — сказал Элвин, дождавшись, пока он пройдется по ней всеми цветами спектра. — Что ж… я вижу разрывы и все остальные повреждения, до которых мне еще нужно добраться. Но нервы все еще выглядят притупленными от лекарства. Почему? Больно?

Она думала об отрицании.

Но рука ее убивала.

И какой в этом смысл?

— У меня такое чувство, будто что-то вонзилось мне в пальцы, — призналась она. — Я тоже с этим проснулась.

И спала с этим… но эту часть девушка решила опустить.

— Что это значит? — спросила Эделайн, когда Элвин снова прошелся спектром.

— Ну… во-первых, это значит, что нам нужно дать Софи еще обезболивающее, — сказал он, выуживая из сумки бледный эликсир и протягивая его.

Эделайн пришлось помочь снять крышку, потому что иметь только одну руку было невыносимо раздражающе… особенно потому, что это осталась левая рука. Но оно того стоило, когда терпкий эликсир заструился по венам, притупляя пульсацию в пальцах.

— Лучше? — спросил Элвин, прикладывая ко лбу Софи прохладную серебряную ткань.

— Намного лучше, — выдохнула она, когда головная боль утихла. — Спасибо.

— Для этого я здесь. Жаль, что ты не сказала мне раньше, что тебе больно.

— Прости. Думаю, я привыкла, что ты знаешь, что мне нужно, и мне даже не нужно просить об этом.

— Я тоже, — пробормотал Элвин, щелкнув пальцами и снова блеснув разноцветными шарами вокруг ее головы и руки.

— Как сейчас? — спросила Эделайн.

Элвин выдохнул.

— Нет. И я действительно не понимаю. Это оба места, где мой свет по какой-то причине немного мутноват, так что это может объяснить почему… но я все еще вижу достаточно, чтобы заметить, как что-то мерцает, когда лекарство делает свою работу.

Он сверкнул цветом, который Софи никогда раньше не видела: темно-коричневый, похожий на светящийся смог. Но это тоже не помогло.