Флэшмен в Большой игре

Я пришел в себя не прежде, чем меня усадили на лошадь — полагаю, дело тут в инстинкте, но когда я ощутил под собой седло, почувствовал, как животное натягивает поводья, втянул ноздрями запах лошади и уперся ногами в стремена, то как бы проснулся, Помню, прямо передо мной возвышались массивные ворота крепости Гвалиора, и трубящий слон втягивал сквозь них громадную пушку, а отряд кавалерии какого-то черномазого принца, в красных мундирах, ждал возможности выехать, помню царящую суматоху и крики приказов. Шум вокруг все еще казался оглушительным, так что, когда Шер-Хан вскочил на своего пони рядом со мной, я прокричал:

— Что случилось? Куда мы едем?

— Она хочет видеть тебя! — проревел он и с ухмылкой похлопал по рукояти своего меча. — А значит, она тебя увидит. Пошевеливайся!

Он проложил нам дорогу через толпу, клубящуюся у ворот, а я следовал за ним, все еще впитывая картины и звуки окружавшего меня сумасшедшего дома, все что я знал, но позабыл — люди и повозки, пыль и звон оружия; бхисти,бегущие с бурдюками воды; отряд пехоты -панди,сидящих на корточках у обочины дороги, с мушкетами, зажатыми между колен; ребенок, пробирающийся под животом буйвола; широкогрудый парень в остроконечной шапке, с зеленым знаменем на древке, положенном на плечо; долговязый старый негр, бесцельно шатающийся туда-сюда; запах горелого жира, и и покрывающий все звуки гул далеких пушек.

Когда мы выехали за ворота, я привстал на стременах, пытаясь разобраться, что происходит. Канонада — значит, британские войска уже где-то близко и то, что я увидел, убедило меня в этой мысли. Передо мной на многие мили до дальних холмов расстилалась открытая равнина и вся она просто кишела людьми, животными и всякими орудиями войны. Где-то в миле впереди из тумана выступали ряды палаток — это, несомненно, был лагерь пехоты; за ними виднелись позиции артиллерии, двигались конные эскадроны — на фронте около двух миль в ширину разворачивалась целая армия. Шер-Хан увлекал меня все вперед, а я пытался сосредоточиться — несомненно, это была армия повстанцев, поскольку я видел отряды панди,проходящие мимо нас в тыл, мелькали туземные пехотинцы и кавалеристы в незнакомых мне мундирах, воины в темно-красных плащах, с маленькими щитами и кривыми тулварами,а также отряды канониров, сопровождающие пушки, причудливо изукрашенные литыми узорами в национальном духе.

Это было первым важным фактом; второй же состоял в том, что они отступают,даже находятся на грани бегства — войска двигались прямо нам навстречу и дорога была просто запружена людьми, животными и повозками, направляющимися к Гвалиору. Артиллерийская упряжка едва вытягивала орудие, канониры налегали на колеса, а офицер хлестал лошадей; взвод стрелков- пандипрошел ускоренным маршем — их ряды были неровными, лица покрыты масками из пота и пыли — все люди на дороге почти бежали, время от времени оглядываясь, поодиночке или маленькими группами. Я достаточно часто видел эти картины раньше — задыхающиеся рты, широко распахнутые, дикие глаза, кровавые бинты, сорванные охрипшие голоса, полубеспорядочное отступление, грозящее вот-вот перерасти в паническое бегство. Брошенные на обочине мушкеты, изможденные люди, сидящие и валяющиеся на дороге, тщетно взывающие к проходящим — клянусь Богом, все это были признаки поражения! И Шер-Хан тащил меня прямо в гущу всего этого.

— Какого черта здесь происходит? — снова спросил я его, но вместо ответа он лишь хлестнул моего пони, заставляя его перейти в галоп, и мы продолжали мчаться по обочине дороги, мимо плотной массы людей и животных, стремящихся в Гвалиор.

Теперь толпа стала теснее и не все здесь отступали: мы миновали несколько артиллерийских команд, которые сняли свои пушки с передков и теперь устанавливали их; полк пехоты, ожидающий, стоя на жаре — их лица были повернуты к далеким холмам, а стройные ряды были в полном порядке. Неподалеку впереди вновь загрохотали пушки и дым от выстрелов поднимался столбами в неподвижном воздухе. В стороне ожидали чего-то конные эскадроны — пандии иррегулярной кавалерии. Помню, эскадрон улан в зеленых мундирах, со шлемами, напоминающими хвосты лобстеров и длинными лентами, развевающимися на остриях пик; помню туземных музыкантов — звуки, которые они исторгали из своих инструментов, порой заглушали канонаду. Но менее чем в полумиле впереди уже поднимались облака пыли, сквозь которые тускло проблескивали огни орудийных выстрелов, и я понял, что произошло — британский авангард медленно проламывал сопротивление обороняющихся и все больше отдалялся от основной армии, гоня остатки мятежников по дороге.