Флэшмен в Большой игре

Итак, я устроился адъютантом Хэйвлока по разведке — настоящий счастливый билет, чтобы обеспечить себе безопасность, но если вас интересуют подробности наших с ним путешествий, то вам придется обратиться к моей официальной истории, «Дни и странствия солдата» (в трех очень мило отделанных марроканской кожей томах, по две гинеи штука или пять гиней за весь комплект. При этом у вас могут возникнуть проблемы с третьим томом, поскольку большая часть его тиража была изъята, а позже сожжена по приговору суда, после того как этот уайт-чепельский хорек Д'Израэли по совету одного из своих подхалимов подал на меня в суд за разглашение криминальной информации. Акции Суэцкого канала, слыхали? Но я еще полью имя этого ублюдка грязью, попомните мои слова. Правда всегда выходит наружу.).

Так или иначе, дело в том, что мой теперешний рассказ не вполне совпадает с общепринятой историей Великого мятежа — хотя поневоле пришлось в нем основательно отметиться — особенно касательно этой сумасшедшей миссии в Джханси и очаровательной Лакшмибай. Тем более что мои дела с принцессой были не закончены — что бы по этому поводу ни думал Хэйвлок и как бы мало я ни догадывался об этом сам — ибо все дальнейшее развитие мятежа было лишь дорогой, которая вела меня обратно к рани, а заодно — к ужасному финалу всех этих приключений в Джханси и пушкам Гвалиора, о чем я теперь и собираюсь поведать.

Между тем я коротко расскажу вам, что случилось в течение нескольких последующих месяцев после того, как я присоединился к Хэйвлоку в Канпуре. Сперва отовсюду поступали лишь чертовски дурные вести: восстание продолжало расширяться, Нана-сагибу удалось бежать после падения Канпура и он продолжил разжигать мятеж в глубине страны, панди все еще удерживали Дели, а наши войска пытались его взять, а у Хэйвлока в Каунрупе не хватало сил и средств, чтобы деблокировать Лукнау, который находился всего лишь в сорока милях, и где был заперт гарнизон Лоуренса. Он пытался это сделать несколько раз, однако обнаружилось, что, несмотря на неумение повстанцев грамотно использовать свое численное преимущество, в обороне они сражались весьма стойко, чего никто не мог предположить. Так что прежде чем пройти первые десять миль, Хэйвлок уже получил несколько чувствительных ударов и вынужден был откатиться. Еще больше осложнило обстановку то, что авангард Ллойда был отрезан при Арахе и ни одна живая душа в Калькутте понятия не имела об общей стратегии. Говорили, что этот клоун Каннинг мог лишь пускать ветры со страха и ни одного разумного приказа от него было не дождаться.

Впрочем, меня это особо не огорчало. Во-первых, я хорошо устроился в штаб-квартире Канпура, занимаясь бурным бандо-бастом[166] сбора информации от наших шпионов и передачей ее выжимок Хэйвлоку (работа в разведке — что семечки для меня, если только при этом мне не приходится отрываться от постели, бутылки, сытного завтрака и рисковать своей шкурой в сомнительных предприятиях). А во-вторых, я чувствовал, что обстановка меняется в нашу пользу; после того как бурный поток первых успехов панди исчерпался, конец мог быть только один, к тому же старина Кэмпбелл, который лучше всех генералов подходил для этого дела, прибыл, чтобы занять пост главнокомандующего.

В сентябре мы двинулись на Лукнау с новыми силами, подкрепленные свежими войсками под командой Аутрама — неопрятного на вид коротышки верхом на выносливой валлийской лошадке, который был больше похож на Храброго Портняжку, чем на генерала. Мне говорили, что это был просто дьявольский марш; все время дождь шел как из ведра и пришлось выдержать жестокие баталии при Мангалваре и Алум-баге, на самых подступах к Лакноу — я помню об этом, так как получил соответствующее донесение в моем разведывательном гхари, в котором следовал в тылу колонны, где я мог спокойно заниматься составлением рапортов, допросами пленных и получением новостей от дружелюбно настроенных туземцев — по крайней мере, они становились дружелюбными после того, как с ними предварительно беседовал мой ординарец-раджпут. Время от времени я высовывал голову под дождь и приветствовал подходящие подкрепления бодрыми криками или же отсылал гонцов к Хэйвлоку — помню, один из них как раз сообщил мне, что Дели все-таки пал, а старина Джонни Николсон, бедняга, получил пулю. Я выпил солидную порцию бренди за упокой его души, под шум дождя и гул далекой канонады, думая о том, чтобы Бог помог бедным солдатам в эту тяжелую ночь.