Флэшмен в Большой игре

Конечно же, Нэпир не мог — да и кто бы мог, если под рукой оказался сам знаменитый Флэши, вполне созревший для того, чтобы его сорвали и бросили прямо в очередную кровавую кашу? Черт побери — вот это способ выбирать человека, а все благодаря моей раздутой репутации отчаянного храбреца и сорви-головы. И, как всегда, я ничего не мог с этим поделать, кроме как стоять, невинно хлопая глазами, в одних чулках, пока Аутрам повторял все, слышанное мною раньше, подчеркивая, что именно я — тот самый человек, который может счастливо пройти через всю эту мерзкую эскападу, чтобы протянуть руку помощи отважному ирландцу. Я слушал его со все возрастающим ужасом, который скрывал за сосредоточенным и задумчивым выражением лица, а затем ответил, что, конечно же, они могут всецело располагать мной, но разумно ли все это, джентльмены? Не то чтобы я имел в виду сам риск (Боже, что мне только приходилось говорить!), но я действительно сомневаюсь, чтобы Каваноу удалось пройти. Конечно, слегка смущает то, что я еще не вполне оправился от болезни… правда, было бы обидно, если бы все дело провалилось из-за простой нехватки сил… особенно если туземец абсолютно точно сможет пробраться…

— В этом гарнизоне нет преданного сипая, который мог бы сравниться с вами по ловкости и хитрости, — отрывисто бросил Аутрам, — или который мог бы хоть как-то гарантировать, что Каваноу доберется до цели живым и невредимым. Не вы ли недавно изображали перед леди старого пуштуна? Что же касается вашей болезни, то я заметил: что бы ни случилось, ваши физические силы всегда соответствуют силе вашего духа. Все что вам нужно Флэшмен, это хорошее еда и выпивка — тогда вы готовы снова ввязаться в любое опасное дело, не так ли?

— Мне кажется, — улыбаясь заметил Нэпир, — что он больше заботится о Каваноу, чем о себе самом — не правда ли, Флэшмен?

— Ну, сэр, поскольку вы сами сказали об этом…

— Я знаю это, — проворчал Аутрам, затягиваясь своей чертовой сигарой, — у Каваноу — жена и дети, но, видите ли, он вызвался добровольцем и именно такой человек сейчас может пригодиться Кэмпбеллу — в этом также нет сомнения. Остается только доставить туда нашего ирландца. — И этот грубоватый простак окинул меня тяжелым взглядом и пожал мне руку, словно все уже было решено.

В общем-то, так оно и было. Что же я мог поделать, чтобы не потерять свою репутацию? Поскольку к тому времени моя слава храбреца была такова, что даже если бы я хлопнулся на пол, визжа от страха, они скорее всего не приняли бы этого всерьез, а подумали бы, что это одна из моих глупых шуток. Как собаку назовете — клянусь Богом, так она и проживет свою жизнь, причем хорошее имя вовсе не означает, что жить она будет дольше.

Так что вечер я провел, натираясь сажей и гхи, содрогаясь от ужаса и проклиная свою глупость и печальную судьбу. Ну вот, одиннадцать часов! Я подумал было сделать еще одну попытку замолвить словечко Нэпиру, ссылаясь на свою болезнь, но не рискнул; он обладал острым взглядом на такие вещи, а Аутрам будет еще более жесток, если только заподозрит, что я пытаюсь уклониться. Я чуть не разрыдался, когда увидел Каваноу; он был похож на Синдбада-морехода, со взглядом сказочного менестреля, в гаремных шлепанцах, с огромным мечом и щитом. Я замер в дверях, прошептав Нэпиру:

— Боже мой, да ведь этим не обманешь и ребенка! Все эти чертовы панди бросятся за нами с криками: «Пенни для Гарри Фокса!»[170]

Но он успокаивающе заметил, что будет достаточно темно, а Аутрам и другие офицеры согласились, что Каваноу вполне сойдет. Все они с восхищением отнеслись к моему перевоплощению — я выглядел как обыкновенный базарный нищий — а Каваноу подошел ко мне, не скрывая слез, и торжественно сказал, что я самый лучший парень на свете, который мог бы отправиться с ним на это дело. Остальные засыпали нас пожеланиями счастливого возвращения из этой вылазки, а потом Аутрам вручил Каваноу послание для Кэмпбелла, прикусил свою сигару и тяжело посмотрел на нас.

— Думаю, не стоит повторять вам, — буркнул он, — что письмо не должно попасть в руки врагов. Это означало бы катастрофу для всех нас.

Очевидно, просто для того, чтобы что-то спросить, Аутрам поинтересовался, есть ли у нас оружие (наверное, чтобы в случае чего мы могли пустить себе пулю в лоб), а затем рассказал нам, как мы должны идти. Нам предстояло переплыть реку за северной стеной крепости, вновь пересечь ее уже по мосту к западу от резиденции губернатора, а дальше свернуть прямо на юг, сквозь Лакноу, в надежде добраться до пикетов Кэмпбелла с другой его окраины. Каваноу, который знает город, будет выбирать дорогу, а я буду вести и при необходимости говорить с туземцами.

Затем Аутрам посмотрел каждому из нас в глаза и благословил нас, а все остальные с важным и благородным видом пожали нам руки, и когда я уже думал, что пора выдвигаться, этот таинственный Каваноу, дрожа от возбуждения вдруг прочистил глотку и прохрипел: