Флетч & Co

Один из шариков едва не угодил Флинну в правый глаз, другой задел левое ухо.

— Хлебный бой, — заметил Уэлер. Он пригнулся, над краем стола торчала лишь его голова. — Тоже традиция.

— За каждым ленчем? — спросил Флинн.

— О нет, — ответил Уэлер. — Только когда подают рагу. Те, кто помоложе, стреляют первыми.

И, по-прежнему пригнувшись, Уэлер начал отползать от стола.

— Идемте, Флинн. Думаю, теперь самое время прогуляться.

Глава 9

— Все это, должно быть, кажется вам ужасно странным, — заметил Уэлер. Они с Флинном вышли на веранду, затем, спустившись по ступенькам, направились к озеру. — Мне тоже так казалось, в самом начале…

— Как-то мне довелось провести несколько месяцев в Уинчестере,[235] — сказал Флинн.

— Не понял…

— Зато я вас понял.

Флинн медленно вел Уэлера по тропинке вокруг главного здания клуба.

До этого он договорился с Коки, чтоб тот захватил их пальто и ждал возле его, Флинна, машины.

— Клуб «Удочка и ружье» был основан более ста лет тому назад, — сказал Уэлер. — А основали его пятеро друзей, все выпускники Гарварда. Купили все эти акры земли, чтобы охотиться и рыбачить. Чтобы иметь место, где можно укрыться от всего остального мира, от семьи, работы. Спокойно общаться друг с другом и, как я догадываюсь, поддерживать присущий студентам дух бодрости и веселья.

— А это, должно быть, гонг?

Флинн поднялся по ступенькам заднего крыльца.

— Да. Огромный, не правда ли? — сказал Уэлер.

Гонг представлял собой толстый медный цилиндр метров трех в диаметре, подвешенный внутри дубовой рамы. Рядом стоял обтянутый кожей молоток высотой в человеческий рост.

— Его здесь отовсюду слышно, — заметил Уэлер.

— А кто в него бьет?

— Полагаю, что Тейлор.

— Просто удивительно, как это он еще не оглох.

Через запотевшее окошко Флинн заглянул на кухню.

И насчитал там шесть слуг. Все до одного мужчины и все, по-видимому, вьетнамцы.

— И вот, — продолжил свой рассказ Уэлер, когда оба они двинулись дальше, вокруг здания, — время шло и пятеро друзей начали приглашать сюда своих друзей. Потом привозить сыновей, когда те подрастали и выходили из так называемого критического подросткового возраста. Клуб разрастался, расходы на его содержание тоже росли. Полагаю, он приобрел официальный статус клуба в начале столетия.

— И получить членство становилось все сложней?

— Думаю, да.

— И кому же оно доставалось?

— Ну точно не скажу. Тем пятерым основателям, их друзьям, сыновьям.

— Что было тайной для всех остальных, верно?

Уэлер глубоко втянул в грудь холодный воздух, затем выдохнул, с паром.

— Здесь было их убежище. Место, где можно уйти от реальности. От жен и маленьких детишек. От офисов и контор. От обязанностей. От взоров посторонних. Здесь можно было отрастить волосы, пить, кто что хочет и сколько хочет, резаться в карты хоть всю ночь напролет, играть в разные другие дурацкие мальчишеские игры, охотиться, рыбачить. Условно говоря, даже пукать при всех без всякого стеснения.

Они оказались с тыльной стороны дома.

Там находилась круглая площадка с тщательно выровненной и утоптанной землей. В центре — залитый бетоном круг с пересекающимися красными и желтыми полосами. По краям — глубоко врытые в землю фонарные столбы, увенчанные колпаками из толстого стекла.

— Все же удивительно, не правда ли, — заметил Флинн, — до чего эти вертолетные площадки напоминают каббалистические символы?

По одну сторону от площадки было установлено круглое блюдце спутниковой антенны, нацеленное в небо на юго-запад.

— На эту тарелку можно принимать любые сигналы и откуда угодно, — пояснил Уэлер.

Флинн улыбнулся:

— Чудеса современной техники…

Слева виднелась еще одна площадка с тщательно выровненной и утоптанной землей. По всей видимости — стрельбище.

— А здесь, стало быть, место для символических жертвоприношений… — буркнул Флинн. — Убиения глиняных голубок.

— Лично я заметил, — сказал Уэлер, когда они двинулись дальше, — что все эти мужчины, члены клуба и обслуга, приезжают сюда с целью вернуть утраченную молодость. Но подумайте, что удается вернуть? Родительского дома, той среды, что их некогда окружала, уже не существует. К тому же все они выходцы из высшего общества и воспитывались и росли по большей части вне дома. Нет, они пытаются вернуться в ту жизнь, которой жили в частных школах, пансионах, летних лагерях.

— И эти запертые холодильники, — заметил Флинн. — Наверняка у каждого в комнате припрятано по нескольку коробок конфет…