Флинкс Превосходный

«Ты собираешься подтолкнуть меня мысленно к п

получить результат, не так ли?

Я - И ДРУГИЕ.

— Об этих других… — начал Флинкс. Он не успел закончить расследование. Огромная сфера уже сосредоточила свою энергию в другом месте.

Глубоко в ядре машины размером с планету впервые за полмиллиона лет загорелись машины разрушения, способные генерировать энергию, которая больше принадлежала царству поэтов, чем физиков. На окутанной метаном поверхности земного шара первым ожил Крэнг. Потом еще два, потом дюжина. Поскольку никто не мог заметить зрелище, менее чем за день более сотни возвышающихся устройств завибрировали от готовности. Эоны назад, когда Тар-Айим сражались со своими древними врагами Хур'рикку, цель состояла в том, чтобы увольнять только одного Кранга за раз. Такова была сила каждого сияющего шпиля. Однако ничто в его конструкции или программировании не мешало гигантской оружейной платформе, частью которой они были, высвобождать энергию всех из них одновременно.

Так и случилось сейчас.

Каждая крохотная брешь Шварцхильда, спроецированная Крэнгом, была способна поглотить целый флот. Несколько вместе могут превратить целый мир в небытие. Одновременно стреляло более сотни — невозможно было предсказать, каким может быть их совокупный эффект, потому что такого нападения еще никогда не было. Никогда не было необходимости в такой концентрации коллапса. В обороне или наступлении разрыв такого масштаба был бы серьезным излишеством.

Энергия сотен с лишним Крэнгов, выброшенная наружу через пространство-минус вместо существующей нормальности, собралась на безопасном расстоянии от парящей оружейной платформы. Легкая дрожь пробежала по корпусу всего корабля. Это был единственный намек на огромный разряд. Обладая более чувствительными ногами и отсутствием обуви, Сильзензузекс и ее Восьмой испытали это как незначительный тремор, настолько незначительный, что ни один из них не счел его достойным упоминания.

Как только собранный удар был отправлен в путь, корабль передал информацию через другую складку пространства-минус обратно единственному Крэнгу, расположенному на Бустере. Это устройство, в свою очередь, связалось не с одним, а с двумя другими объектами, глубоко заинтересованными как в атаке, так и в ее результате. Отвечая, они объединили свои усилия, чтобы добраться до корабля, который дрейфовал за краем галактического диска. Овладев неким единичным разумом, который они там нашли, объединенная трехчастная сущность вывела его наружу со скоростью мысли.

Флинкс чувствовал, что подготовился и готов ко всему. Но он никогда им не был. Как мог кто-либо, независимо от того, какие повороты и уловки были внедрены или развились в его уникальном разуме, быть готовым к такому буквально умопомрачительному изменению сознания?

Как и во многих предыдущих случаях, он чувствовал, как его внутреннее «я» выбрасывается наружу. Уже за краем собственной галактики у него возникло ощущение, что он мчится мимо других. Огромные светящиеся шары и диски, водовороты газа и энергии проносились мимо его сознания, как множество снежинок на черном бархате.

Темная затененная часть пространства, которая была Великой Пустотой, приблизилась. По крайней мере, к этому он был готов, потому что проникал в нее раньше. Внутри лежала необъятная пустота. Вне, на дальней стороне, лежало то бессмысленное удушение реальности, которое здравомыслящему разуму лучше было не признавать. Инстинктивно он избегал его, отворачивался от него, изо всех сил старался игнорировать его зловещее существование.

Пока он изо всех сил старался удержать свое жалкое внутреннее «я» от сокрушительной злобы, он ощутил через свою значительно ослабленную, но ни в коей мере не уменьшенную основную сущность, что-то воздействующее на этот галактический бассейн ужаса. Впервые с тех пор, как он был вынужден осознать это, на переднем плане появился свет. Сверкающий серебристым светом собранный снаряд орудийной платформы «Тар-Айым» ударил в «Великое Зло» и проложил извилистый след вдоль его передней кромки. Рана, которая расширялась перед остротой зрения Флинкса в реальном времени, имела длину в сотни парсеков и не превышала в диаметре его большой палец. По мере того, как разрыв пространства-времени удлинялся в обоих направлениях, как вспышка молнии на безлунном небе, первый проблеск сияния, когда-либо появлявшийся на этой темной тени, начал разъедать его.

Зло закричало.

Если бы Флинкс присутствовал физически, эта реакция разорвала бы атомные связи, скрепляющие его существо. Это привело бы к перегрузке звезд, и новые звезды вспыхнули бы повсюду, как сияющий попкорн. Но в этой темноте не было ничего уцелевшего, ничего твердого, что можно было бы разрушить. Его здравомыслие было защищено той самой неподражаемостью, которая позволяла ему в первую очередь присутствовать и наблюдать.