Флирт

Не помню, под какими предлогами официант то и дело возвращался к нашему столу. Помню только, что не надо было ни разу просить, чтобы нам доливали в бокалы — они просто были полны, и хлеб не кончался, и — ну да, официант, подходя к столу, ни на кого, кроме Дэйвена, не смотрел.

Кстати, меня никак не напрягает, что у меня такие красивые друзья — оба. Обычно я просто радуюсь реакции окружающих на эту пару, особенно на Дэйвена, окруженного какой-то совершенно неизъяснимой харизмой. Но я сидела вплотную к Дэйвену. Джонатон и Венди по краям подковы, а я прямо рядом с ним, и официант смотрел лишь в улыбающееся лицо Дэйвена. Я, кстати, не говорила еще, что еще до того спросила Дэйвена, как он так очаровывает людей? Так вот, спросила, и он мне объяснил. Этот способ я потом использовала, чтобы хорошо выглядеть перед камерой в роликах и в интервью по поводу моей книги «Обнаженная натура», но сегодня, в этот момент, я воспользовалась им для результата более близкого и непосредственного.

Подняв взгляд вверх — а поскольку я миниатюрная, так пришлось слегка задрать голову, — я чуть-чуть склонила голову набок и улыбнулась. Официант продолжал пялиться на Дэйвена, и я признаю, что мне пришлось придвинуться ближе и сделать так, чтобы официант убедился: у меня тоже есть выпуклости. Один был вопрос: интересуют его только мальчики, или женская грудь обладает некоторой привлекательностью? Подождем — увидим.

Он чуть повел глазами в сторону — и стал делить внимание между нами двумя. Я, честно говоря, не думала, что умею так хорошо флиртовать, но до официанта дошло, что он никому в глаза не смотрит, кроме Дэйвена. Смотреть на меня и видеть при этом Дэйвена он мог, потому что мы сидели рядом. А смотреть на Венди или Джонатона и при этом видеть Дэйвена он не мог. Мой муж тоже с виду ничего себе (рыжевато-белокурые волосы волной до плеч), и у него тоже вандейковская бородка и ярко-рыжие усы — примерно по тем же причинам, по которым их себе отрастил Дэйвен, потому что выглядел он двенадцатилетним, а хотел существовать в собственной своей возрастной группе. Еще ему надоело чаще получать предложения от мужчин, чем от женщин. Добавьте к этому миндалевидные синие глаза, как у скрещенного с арабом викинга, и его более чем устраивающий меня рост (пять футов восемь дюймов), и... ну, дальнейшие описания были бы слишком личными. Самое важное, что узнала я о флирте: важно не то, какие у тебя исходные данные, а важно, как ты их используешь. Мы с Дэйвеном, флиртуя с официантом, готовы были использовать все, что у нас есть, а наши супруги не желали опускаться до этого уровня. Можно было лишь снять шляпу из уважения к их характеру и вернуться к издевательству над официантом.

В конце концов мы получили счет, расплатились, оставили чаевые и ушли. Официант ну так уж обхаживал Дэйвена, чтобы оставил телефончик, чтобы перезвонил, ну чтобы вообще не уходил совсем. Дэйвен еще раз очаровательно улыбнулся, и мы ушли. Я думаю, что именно тогда, уходя, я обернулась к ним ко всем и сказала судьбоносные слова:

— Будь тут Дженни, она бы из этого сделала потрясающе смешной комикс, но если уж я возьмусь за этот сюжет, все будет куда как хуже. Агрессия, или агрессивный секс, или то и другое вместе и плюс еще гора трупов.

Все мы рассмеялись, они нас отвезли в аэропорт, мы улетели домой.

Но идея уже родилась, уже появилась.

Пролетели недели две, и я глубоко закопалась в написание последней книги моей другой серии, про Мередит Джентри — принцессу фейри и частного детектива. Это была книга «Прегрешения богов» и она меня подстегивала, начисто перекрыв все линии вдохновения. Обычно это значит, что у меня прорывается новая идея. Если я могу эту идею сформулировать и записать, то так и делаю и тут же возвращаюсь к той книге, которую должна писать, а идея пусть там себе булькает, отставленная на малый огонь.

Но когда я села, чтобы ее записать, она не захотела тормозить. Я написала первые страницы и заставила себя вернуться к «Прегрешениям богов», но книга ползла черепашьим шагом. Я вспомнила: последний раз со мной такое было в середине написания «Пляски смерти», и книгой, которая перебила процесс, был «Мика». Поэтому я себе позволила поделить рабочий день, заставляя себя работать над книгой, которую надо писать, и позволяя себе разрабатывать идею, которая не хотела умирать. Так получился «Флирт».