Флоренс и Джайлс

Я повернулась к ней спиной, чтобы она не злорадствовала, видя мое смятение, ужас, пробиравший меня до мозга костей и готовый разорвать мне сердце! Укрывшись за книжной полкой, я немного успокоилась и начала перебирать книги, притворившись, будто выбираю, что бы почитать. Правда, на самом деле тусклая позолота на корешках плясала у меня перед глазами, а слова казались лишенными смысла, как если бы были написаны на санскрите. Я наугад схватила три или четыре книги и вышла из комнаты, потому что сидеть и читать у нее на виду было бы слишком смутительно.

Я уже проделала весь путь до лестницы, мимо ее сторожевого поста в коридоре, и только тогда мне открылся истинный смысл происходящего. Только сейчас я осознала ужасную вещь: зеркала висели и стояли по всему Блайт-хаусу. В каждой из комнат имелось хотя бы по одному зеркалу, а кроме того, во всех коридорах и на лестницах. И мне не нужно было обходить весь дом и заглядывать в каждое из них, чтобы сказать наверняка: она заселила их все, все до последнего, и отныне, куда бы я ни пошла, она будет шпионить за мной по всему дому и нет теперь в Блайт-хаусе ни единого места, где бы я могла безнадзорничать, оставшись наедине.

Никто из тех, кому не довелось пережить подобное (а скажите на милость, разве хоть кому-то из обитателей мира сего, кроме меня, выпала такая доля?), не может представить себе, каково это, постоянно находиться под наблюдением чужих глаз. Проходя по коридорам, я ежилась, ощущая на себе ее пристальный взгляд. Я ела и при этом помнила, что за спиной у меня зеркало, так что мисс Тейлор, сидевшая напротив, могла видеть меня сразу с двух сторон — у нее в буквальном смысле были глаза на затылке. Она появилась даже в маленьком зеркальце, которое стояло на туалетном столике в моей спальне. Из чувства протеста я развернула его к стене, чтобы не доставлять ей удовольствия видеть меня раздетой, но и не переодеваться в полной темноте.

Я недоумевала, почему Джайлс не может видеть шпионов, расставленных ею повсюду. Объяснение могло быть только одно: злодейка просто не желала, чтобы он их видел. Меньше всего на свете ей нужно было пугать этого ребенка, ведь в ее планы входило приучить его к себе и завоевать доверие, а потом обманом увезти из Блайт-хауса. Хуже того, разговоры с Джайлсом на эту тему (я заговаривала с ним об отражениях еще раз или два, прежде чем окончательно сдаться) только укрепляли его уверенность в том, что я становлюсь странной, и он отдалялся от меня, попадая прямиком в ее алчные лапы. В то же время коварная ведьма сделала свои зеркальные воплощения, своих стеклянных шпионов видимыми для меня, потому что хотела не только следить за мной, лишив возможности что-то предпринять против нее, но и желала, чтобы я знала об этом и испугалась, опустила бы руки.

Я поймала себя на том, что походка моя стала скованной, плечи постоянно были напряжены, руки и ноги двигались механически. Лицо превратилось в застывшую маску. Все мое тело приспособилось к жизни в новых условиях, я изо всех сил старалась не выдавать своих мыслей и чувств и казаться беззаботной. Мое общение с Джайлсом теперь еще больше осложнилось, ведь, даже когда гувернантки не было рядом, ее зеркальные шпионы повсюду подстерегали нас, подглядывали и подслушивали.

Дня через два, впрочем, я с облегчением вспомнила, что есть в доме одно место, укрытое от глаз вездесущей новой гувернантки. Если, выйдя из библиотеки, я поворачивала налево, то попадала в тот самый коридор с зеркалом на середине пути, а оттуда к середине дома, холлу, гостиной и кухне. Но, свернув направо, я попадала прямо к подножию западной башни, моей башни. Там в коридоре не было зеркал! Более того, и на лестнице, ведущей к моей высокомнате, тоже не было ни картин, ни зеркал. По-видимому, когда башней перестали пользоваться, их поснимали — об этом говорили светлые прямоугольники на стенах там. Моя комната в башне также радовала отсутствием зеркал, там для этого даже не было места из-за окон со всех сторон. Это оказалось так просто: нужно было пройти по западной части коридора, проникнуть в башню — и я свободна от ее хватки.

Как только это пришло мне в голову, я тут же снова отпросилась в библиотеку за книгосменой, а сама отправилась в башню. Держась за перила, я вскарабкалась по наружной стороне лестницы, потом перебралась на шаткие ступеньки. Я уселась в капитанское кресло и несколько минут грустно смотрела на аллею, вспоминая беззаботные деньки, предмисстейлоровские, доуитекеровские и межгувернантские, когда я сиживала здесь с книгой, вспоминала свои трехсполовинойстраничные выглядывания на аллею, не идет ли Тео. Как давно это было, теперь мне казалось, что все это происходило в другой жизни!