Флорентийские маски

– Да, ваш клиент был у нас, – сказал актер после некоторой паузы, старательно делая вид, что ему стоят больших усилий попытки вспомнить. – Он состоит в дружеских отношениях с моей дочерью Андреа. Он симпатичный молодой человек, хорошо воспитанный и при этом обладает подлинно латинским темпераментом. В общем, почти один из нас.

Лестные отзывы об Антонио не произвели на Ласло большого впечатления. Он лишь молча кивнул, ожидая, что пожилой актер продолжит говорить. Сам же он намеревался присмотреться к собеседнику, чтобы понять, чего еще можно ждать от этого экстравагантного, несколько зловещего и циничного персонажа. Пауза затянулась, и адвокату все же пришлось нарушить молчание:

– И все же, синьор, вы не могли бы сказать, где я могу его найти? Мне очень важно поговорить с ним, так как я располагаю сведениями, касающимися его лично.

Лицо Винченцо вытянулось, брови приподнялись, а в глазах даже мелькнуло некоторое любопытство. Актер отлично скрывал желание узнать, что же за важные новости привели в его дом этого человека. Похоже было, что он старается потянуть время, рассчитывая придумать нечто такое, что помогло бы ему реализовать его тайные помыслы.

– Моя дочь будет вам в этом более полезна, чем я. Именно с ней у вашего клиента установились довольно близкие отношения. Ну, вы меня понимаете: они молоды, у них общие интересы, им есть о чем поговорить. Больше ни о чем меня не спрашивайте, – с усмешкой проговорил актер, – я сейчас ее позову.

Ласло продолжал пристально смотреть в белесые, почти прозрачные глаза старого комика, но тот и не думал идти на попятную. Судя по всему, он принял вызов адвоката и теперь готов был помериться с ним силой воли и твердостью характера. Ласло допил портвейн и остался сидеть в кресле у камина. Винченцо вызвал доктора и, заставив того нагнуться к креслу, сказал ему что-то на ухо, сохраняя величественное и даже царственное выражение лица.

– Она скоро придет. Моя дочь очень хорошо поет, и сейчас она как раз заканчивает выступление перед гостями. Ласло предположил, что сопрано, которое он услышал еще в прихожей, как раз и принадлежит дочери этого высокомерного любителя поиграть в аристократа. Он уже определил для себя Винченцо как профессионала недоговоренностей и полуправды, большого специалиста по всякого рода домашним интригам, любителя сладкой жизни в потемках, стремящегося иметь как можно меньше общего и с дневным светом, и с современной жизнью. В итоге сложившийся образ никак нельзя было назвать положительным, и адвокат готов был противостоять этому человеку буквально во всем. Вот только чудесный голос женщины, которой он до сих пор даже не видел, волновал его, заставлял надеяться на встречу и в конечном счете делал весьма уязвимым.

Стоило Коломбине войти в зал, как острая неприязнь и недоверие, которые Ласло испытывал к Винченцо, словно испарились. Адвокат почувствовал себя так, будто в одну секунду его раздели донага, будто не только его тело, но и все мысли и чувства, включая и восхищение вошедшей женщиной, стали доступны любому взгляду. Коломбина была той самой женщиной, чей голос так очаровал его, – в этом не могло быть никаких сомнений. Черное платье не столько прикрывало ее тело, сколько подчеркивало ее формы и утонченную бледность. Иссиня-черные волосы обрамляли лицо, на котором то и дело появлялась загадочная полуулыбка. Губы, несомненно, скрывали ровные красивые зубы, готовые вонзиться в любую плоть – если не в буквальном смысле, то хотя бы словами.

От Винченцо не ускользнуло, какое впечатление произвела Коломбина на иностранца. Сославшись на неотложные дела, он оставил их поговорить наедине. Ласло уже оправился от эмоционального шока и внутренне постарался привести себя в порядок. Он даже заставил себя помолчать, предоставив девушке заговорить первой. Андреа села в кресло перед ним, элегантно положив ногу на ногу. Черные чулки подчеркивали крепость этих стройных колонн, поддерживавших ее тело, безразличное к пожирающим взглядам адвоката.