Флоренция и Генуя

Первые Медичи были сильны не только деньгами и деловыми связями, но и расчетливым поведением: все они держались просто, подчас слишком скромно, старались быть незаметными, чем еще больше привлекали к себе окружающих. Не подав пример потомкам, Козимо был хозяином бережливым, никому не доверял ни торговые, ни банковские дела своего дома и лично следил за тем, как обрабатываются принадлежащие семье земли. Могущество Медичи основывалось на колоссальном состоянии, в свое время самом крупном в Европе, что позволяло им ссужать деньгами папу, итальянских и европейских монархов, заботиться о городе и его развитии, жертвовать на общественные нужды, раздавать хлеб в голодные годы, покровительствовать художникам и даже воевать.

Якопо Понтормо. Козимо Медичи Старый. Посмертный портрет, 1510-е

При Козимо Флоренция сумела присоединить к Тоскане соседние земли, однако внешние войны мало тревожили город, и народ, не испытав значительных потрясений, заметно похорошел и… поумнел. К началу XV века многие здешние коммерсанты успели приобщиться к науке и культуре, а некоторые стремились еще дальше, как, например, купец Морелли, избранный гонфалоньером справедливости, – изучали Вергилия, Боэция, Сенеку, советуя всем «размышлять над поучениями древних авторов, затем, чтобы узнать, как поступать в настоящей жизни. Ибо от этого зрелый разум сможет наслаждаться мудростью. Сладость знания, осознание того, что ты человек, а не животное, доставляет столько приятного и утешительного, сколько нельзя получить ни от богатства, ни от детей, ни от службы…».

По словам Макиавелли, Козимо не отличался ни высоким ростом, ни красивым лицом, но внешность его вызывала почтение. В те времена каждый человек, достигший определенного положения в обществе, выбирал себе эмблему. У Козимо таковой было изображение паруса – символа непостоянной Фортуны – на спине у черепахи, олицетворявшей, видимо, самого обладателя эмблемы, нрав которого вполне соответствовал известному латинскому афоризму «Festina lente» («Спеши медленно»). Несмотря на невысокую ученость, Козимо был другом и благодетелем тех, кто ее достиг. Собирая картины, скульптуру и книги, он во всем помогал своим высокообразованным друзьям Леонардо Бруни, Поджо Браччолини, Леону Баттиста Альберти, Кристофоро Ландино.

Немного зная латынь, флорентийский владыка увлекался греческим языком, для изучения которого выписал из Византии грека Иоанна Аргиропуло, с тем, чтобы тот учил его самого и других, преподавая в университете. Он постоянно цитировал древних авторов, философствовал с известными эрудитами своего времени, для чего помог организовать Марсилио Фичино и сложившемуся вокруг него кружку гуманистов нечто похожее на платоновскую академию. Он лично заботился о том, чтобы заказчики не обходили стороной ни художника Филиппо Липпи, ни архитектора Микелоццо ди Бартоломео Микелоцци.

Будучи хозяином Флоренции, осмотрительный Козимо не хотел демонстрировать свое богатство, носил простую одежду, ходил пешком, жил в тесном родительском доме. Проект нового роскошного жилища был уже давно составлен Брунеллески, но заказчик так и не решился его воплотить, объясняя это собственным афоризмом: «Зависть – трава опасная, ее следует иссушать, а не орошать». В 1444 году резиденция Медичи, наконец, была заложена. Ее проектировал, строил и закончил в 1459 году любимый зодчий Козимо Бартоломео Микелоцци, которому выпала честь возвести первый в Италии ренессансный дворец.

Палаццо Медичи-Риккарди

Внутренний двор палаццо Медичи-Риккарди

Облик нового дома Медичи был проникнут строгостью и величием. Облицованный рустом (грубый, нарочито плохо обработанный камень) нижний ярус делал его похожим на крепость, хотя такой здание не выглядело, а являлось, поскольку толстые стены могли выдержать любой вероятный в то время напор. Тем не менее палаццо Медичи существенно отличалось от прежних фамильных твердынь. Зодчий тщательно продумал пропорции, красиво обрамил двери, украсил брутальный фасад 10 изящными окнами, не забыв, однако, забрать их крепкими решетками. Впоследствии, когда здание удлинили, окон стало 17. Широкий резной карниз в античном духе смотрелся гораздо элегантней, чем зубцы или машикули. Первый, нежилой этаж дворца был занят кухнями, складами и мастерскими. Выше находились парадные залы и дворцовая капелла, а над ними – личные гостиные и спальни.

По давней италийской традиции все помещения дворца располагались вокруг внутреннего двора. Он был не уютным, как в старом доме, а просторным, величественным из-за арочной колоннады и потому вполне подходящим для приемов. С внешней стороны здания на углу второго этажа красовался фамильный герб Медичи: 6 шаров на гладком фоне, которые могли бы означать как пилюли, так и монеты, напоминая или о покровителях семьи, или об ее исконном занятии – ростовщичестве.