Флоренция и Генуя

Современник Боккаччо, в будущем признанный главой старшего поколения итальянских гуманистов, он, как и тот, был сыном нотариуса и тоже не пошел по стопам отца, вначале избрав стезю церковнослужителя. Правда, юриспруденция была ему знакома, ведь он посещал лекции в университетах Монпелье и Болоньи, после чего принял духовное звание и приглашение служить при папском дворе. Однако суетливая жизнь в Авиньоне показалась молодому, тяготевшему к наукам священнику пустой тратой времени, и он решил уехать в отдаленное селение, где прожил в уединении несколько лет и куда впоследствии возвращался для отдыха и спокойной работы. Именно там Петрарка написал эпопею «Африка» – 9 книг на латыни, посвященных подвигам Сципиона. Еще не законченное, это сочинение обеспечило автору славу великого поэта и лавровый венок, какого в свое время был удостоен и его герой. Так же, как и Боккаччо, вознесенный на вершину литературного Олимпа, мессир Петрарка жил то в родной Италии, то в Авиньоне, осыпаемый почестями и подарками, обласканный монархами, которые хотели видеть его подле себя, вести с ним беседы, пользоваться советами.

По его собственным словам, слава была нужна ему для политических дел, но в этой сфере поэт, к великому своему сожалению, не достиг таких успехов, как в творчестве, возможно, из-за мягкости нрава. Будучи патриотом, он ратовал за объединение Италии, возлагая эту заботу на императора, папу и неаполитанского короля Роберта, покровительством которого пользовался так же, как и Боккаччо. Петрарка посвятил немалую часть жизни поиску, расшифровке и толкованию древних рукописей. Античность вызывала у него чувства сродни мистическим: он усвоил не только язык и риторические приемы древних авторов, но и образ их мыслей, считал их друзьями, а Цицерона и Вергилия – отцом и братом, писал им письма, цитировал при каждом удобном случае и без такового. Желая, чтобы к Флоренции вернулось величие древнего Рима, себе он оставлял мечты о Лауре – белокурой красавице с черными глазами, которая чарующим видением предстала перед его взором в авиньонской церкви Санта-Кьяра 6 апреля 1327 года.

Подобно предшественникам-трубадурам, Петрарка видел цель поэзии в воспевании прекрасной дамы, в его случае – Лауры де Нов. В течение 20 лет он идеализировал эту, в общем, обыкновенную женщину, сделав ее средоточием совершенств, восхищался ее красотой, не уставая напоминать об очищающем и облагораживающем действии любви. Петрарка питал к своей музе высокодуховные чувства, почитая даму своего сердца образцом совершенства и чистоты, не смея и мечтать о греховном прикосновении, и слава богу, ведь у почтенной донны Лауры было 11 детей, но главное – муж, которой вряд ли позволил бы ей утратить добродетель. Жизнь красавицы оборвала чума, но поэт продолжал воспевать ее, постепенно сознавая греховность любви к «святой» Лауре и пытаясь вымолить за то прощение у Господа.

Петрарка считал своим достижением латинские трактаты, а к итальянской лирике относился с пренебрежением, называя стихи на родном языке «пустяками», написанными «просто так и как-нибудь, не для публики, не ради славы, а для того, чтобы облегчить скорбное сердце». Из этих слов, а также из сопоставления его слишком разноплановых сочинений видно, что под оболочкой античного гуманиста в Петрарке жил ревностный католик, вынужденный влачить тяжкий груз средневековых предрассудков. О внутренних противоречиях поэта говорят не сопоставимые по содержанию труды «Об уединенной жизни» и «О монашеском досуге», «О средствах против всякой фортуны», «Об истинной мудрости» и «О презрении к миру». Переписку с античными мудрецами еще можно поставить в ряд с циклом биографий «О знаменитых мужах древности», из которого явно выбивается странное для философа сочинение «О достопамятных вещах», где латинские анекдоты сгруппированы по моральным категориям. Вовсе необычный для того времени труд – «Сирийский путеводитель», повествующий о том, как автор, путешествуя из Генуи в Палестину, сменил личину богомольца на облик респектабельного туриста, который имеет деньги и может позволить себе потратить их для собственного удовольствия.

Мастерскаяфлорентийского портного

…и оружейника

В конце бурного XIII века флорентийцы еще не успели осознать, какие преимущества дает богатство, и сохраняли простой, чуждый роскоши жизненный уклад. Из хроник известно, что «жирные» Перуцци, чье семейство насчитывало более 30 человек, жили в одном доме, имея всего двух слуг. Однако таких становилось все меньше и меньше, о чем свидетельствует указ об ограничении роскоши (никогда не исполнявшийся), согласно которому носитель драгоценностей был обязан платить налог. Особое место в период Возрождения занимало производство дорогих тканей, особенно парчи. Нередко стоимость праздничного костюма, сшитого из нее, соответствовала стоимости целого дворца, такого, например, как палаццо Даванцатти, где в отсутствие хозяев располагается Музей обстановки старинного флорентийского дома.