Флоренция. Вид с холма

Ла Сувера – не просто маленький пятизвёздочный отель, это памятник, внесённый в реестр национальных достопримечательностей, рекомендуемый министерством образования для обязательного посещения студентами художественных школ. Дело в том, что теперешние владельцы собственности – заядлые коллекционеры. Они всю жизнь собирали всякую симпатичную всячину, начиная от живописи, фарфора, мебели и заканчивая одеждой. Немереное количество накопленных вещей требовало пространства для экспонирования. В результате родилась блестящая идея превратить каждую комнату в обитаемый зал музея интерьеров.

Получая ключи от гостиничного номера, вы одновременно приобретаете пропуск в ту или иную историческую эпоху – блестящего Людовика XIV, несчастной Марии-Антуанетты, Наполеона одного, другого, третьего или какого-нибудь папы Пия… В одной гостиной вы встретитесь с Ренессансом, а за углом вас поджидает ампир. На втором этаже живёт строгий классицизм, ну а подвал оккупирован рыцарскими доспехами.

Замок Ла Сувера сегодня работает бутиковым отелем

Перемещаться из одного времени в другое помогает одежда тех времён, в изобилии представленная за стёклами стеллажей в бесконечных коридорах. Разглядывая исторические костюмы, я диву давалась, насколько новое – это хорошо забытое старое. Неужели этот каблук притопал к нам из XV века? А эта рюшечка, эта складочка, этот бантик – они так современны. И всё же тогда дамы, да и кавалеры тоже, выглядели импозантней, значительней, изысканней, оригинальней. Дело не только в «фасончике», но и в разнообразии и качестве тканей, а также аксессуаров. Как благородны бархат, шелка, кружево, вышивки, и всё это метрами! Как хороши шляпки, накидки, палантины, перья, парики, бижу! А какие все были фигуристые благодаря корректирующему нижнему белью, в свою очередь, представленному в экспозиции. Оно делало талию осиной и у женщин, и у мужчин. Соблазнительная «Дианы грудь» достигалась с помощью корсета и без единого импланта.

Нам с мужем достались апартаменты в стиле ар-нуво, а в придачу к ним великолепный вид из окна. Я была довольна: несмотря на некоторые излишества и перегруженность деталями, это направление искусства мне всегда нравилось; может быть, потому, что долгие годы я живу рядом с шедевром Шехтеля – особняком купца Рябушинского. Даже плебейский вкус великого пролетарского писателя Горького не смог испортить жемчужину московского модерна, хотя автор «Буревестника» очень старался, проведя несколько лет в доме, экспроприированном большевиками.

Если свита играет короля, то ресторан при гостинице подыгрывает её звёздности. В отношении Ла Сувера это умозаключение верно на сто процентов. Все приёмы пищи отличались высокой калорийностью и изысканным вкусом, превосходя блеском многие мишленовские звёзды. Особенно мне запомнился один ланч. Кроме нашего праздничного десанта на нём присутствовала необычная гостья – очаровательная собака, похожая на карликовую белоснежную овечку, с волшебной кличкой Джинни (от джинна, который, как правило, содержится в закупоренном сосуде). У её повелителя всегда возникало одно-единственное желание, и Джинни немедленно приступала к его исполнению. Он хотел, чтобы собака находила для него самые лучшие трюфели – в сезон, конечно, – и непременно большие и белые.

В детстве я трюфели не любила. Они тогда произрастали в кондитерских отделах советских магазинов и стоили дороже других шоколадных конфет. Мне и в голову не приходило, что трюфель – это подземный гриб, что у него богатая история, прекрасная кулинарная репутация и гурманы всего мира чрезвычайно ценят его за аромат и вкусовые качества.

Александр Сергеевич Пушкин открыл мне глаза на истинное положение вещей. Из созданной им энциклопедии русской жизни я почерпнула, что юноши из хороших семей, вроде Евгения Онегина, в двадцатых годах XIX столетия непременно мчались в известный петербургский ресторан к Talon, где

Вошёл: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет…

Прежде чем стать украшением французского стола, трюфель прослыл мощным афродизиаком (от греческой богини любви Афродиты) благодаря древним грекам. Съеденный с яйцом, мёдом и морепродуктами, он повышал потенцию. Поговаривали, что хозяин Олимпа с помощью трюфеля наращивал свою и без того не слабую сексуальную активность. Стоило Зевсу ударить молнией в корень дуба, как тут же в недрах под деревом появлялся афродизиак. Отведав магического гриба, главный олимпиец спускался на землю, соблазнял очередную красавицу, после чего через положенный срок на свет появлялся внебрачный герой древнегреческих мифов. Со временем возбуждающему эффекту трюфеля нашлось объяснение: на органы чувств действует особый запах подземного гриба.