Флори

Все выглядело очень мирно: вдоль глухой стены росли деревья, и я даже заколебался, нужно ли продолжать осмотр. Я провел здесь не меньше получаса, расхаживая взад и вперед, пока, наконец, не набрался смелости и снова вернулся к двери, боясь войти и стыдясь возвращаться. Наконец я помолился про себя и попытался открыть дверь.

Она была так плотно закрыта, что я пришел в отчаяние. Уверив себя, что сделал все, что мог, я уже собирался было уйти, как вдруг заметил край ключа, торчащего из-под двери. Вокруг все еще было тихо. Оглядевшись по сторонам, я быстро вытащил ключ. Теперь я могу сказать, что за всю свою жизнь я никогда больше не трусил так, как в тот момент. Дрожащими руками я вставил ключ в замок, повернул, и через мгновение уже стоял по другую сторону двери в чистеньком садике, залитом солнечным светом.

Несколько минут я ждал, прижавшись к двери, со страхом разглядывая особняк, глядевший на меня двенадцатью большими окнами. Но вокруг все было тихо, окна оставались зашторенными, и тогда я отважился сдвинуться с места и проскользнуть под деревья.

Там я остановился, со страхом приглядываясь и прислушиваясь. Мне казалось, что в этой тишине кто-то наблюдал за мной, а окружавшие предметы настроены враждебно. Но ничего не происходило, и тогда, поминутно озираясь, я отправился к дому, чтобы убедиться, что он пуст. Немного осмелев, я шаг за шагом подобрался к двери и, раздираемый одновременно трусостью и отвагой, толкнул ее.

Она была закрыта, но я едва заметил это, потому что как только моя рука коснулась ручки, в дальней части дома раздался вой собаки.

Я стоял, прислушиваясь. Несмотря на солнечный день, меня бросало то в жар, то в холод. Я не отваживался толкнуть дверь, боясь услышать другие голоса. Наконец я заставил себя отойти от двери и обойти вокруг дома. Там я тоже никого не обнаружил. Наконец фортуна видно сжалилась надо мной, и я заметил приоткрытое окно на втором этаже, в которое можно было залезть: рядом росли старая шелковица и другие деревья, чьи ветки могли скрыть меня от нескромных глаз. Две минуты спустя я стоял на коленях на подоконнике, дрожа от страха, так как знал, что если меня поймают, то повесят как вора. Наконец я собрался с силами и спрыгнул на пол.

Я немного подождал, прислушиваясь. Я попал в пустую комнату, дверь которой была приоткрыта. Где-то в глубине дома снова завыла собака... потом снова, но вокруг было тихо... тихо, как в могиле. Наконец я сообразил, что многим рискую, оставаясь здесь, и, осторожно ступая, выбрался в коридор.

Коридор был темным, и к тому же каждая доска, на которую я ступал, казалось, была готова поднять тревогу. Вскоре я обнаружил, что стою на верхней площадке лестницы, и тут какой-то импульс - не знаю, что это было, возможно, какая-то часть моего существа, которой я слепо доверял, заставил меня открыть один из ставней и выглянуть наружу.

Я сделал это очень осторожно, приоткрыв его всего на несколько дюймов. Осмотревшись, я убедился, что эти окна выходят в сад с той стороны, откуда я проник в дом. Тут я увидел картину, заставившую меня застыть в изумлении.

Я увидел две пары мужчин, стоявших друг перед другом, а между ними великолепного кудрявого спаниеля, черного, с рыжими пятнами. Все четверо мужчин неотрывно смотрели на собаку, которая подбегала то к одной паре, то к другой, то останавливалась посередине, нюхая воздух. Мужчины о чем-то говорили, но со своего наблюдательного пункта я не слышал даже их голосов и тем более не мог разобрать ни слова.

В одном из тех, кто стоял дальше от меня, я узнал своего ночного спутника. Рядом с ним стоял скрюченный негодяй, одетый в тряпье, одна нога которого была короче другой. Другая пара стояла ко мне спиной. Один из этих людей был одет в черное, как чиновник или доверенный слуга. Но когда я разглядел его спутника, мои глаза буквально поползли на лоб. Мне стало совершенно ясно, что он был главарем, потому что стоял немного особняком, и хотя я не видел его лица, было видно, что это высокий, представительный и очень красивый человек. Пока я разглядывал его, он поднял руку к подбородку, и на его белой, как у женщины, руке я заметил великолепный сверкающий драгоценный камень.

Все это, как и поведение собаки, чрезвычайно заинтересовало меня, и я продолжал наблюдать, забыв даже про свои страхи. Мужчина снова поднял руку, и мне показалось, что он отдал какое-то приказание, потому что хромой проворно бросился к стене, окружавшей сад с моей стороны и, следовательно, к тому месту, где я стоял. Тут мое везение кончилось, потому что он внезапно поднял голову и встретился со мной взглядом.

Вероятно, он поднял тревогу, потому что теперь уже все четверо смотрели на меня. На мгновение я застыл, захваченный врасплох, а когда хромой и его спутники бросились к двери в стене, явно выдававшей мое присутствие, я закрыл ставень и, проклиная свое любопытство, бросился вниз по лестнице.