Флориан Бэйтс и похищенные шедевры

– Серьезно? – спросила Маргарет. – То есть ты это проделывал со всеми домами в районе?

Я утвердительно мотнул головой.

Тут Маргарет осенила идея: я буквально увидел, как шестеренки у нее в мозгу поворачиваются. Подавшись вперед, она спросила:

– В каком доме живет сумасшедший, который начинает орать, едва ты хоть носком ботинка ступишь на его газон?

– Легче легкого, – откликнулся я. – Третий дом слева от моего, синий, с живой изгородью, выстриженной до безумия идеально.

– Кто вешает слишком много рождественских украшений?

– Серый дом прямо напротив твоего.

Она покосилась на меня:

– Как ты, вообще, можешь…

– Под скатом крыши видны гвозди, на которые вешают гирлянды, – объяснил я.

– Ладно, тогда кое-что, что с улицы не разглядеть, – она просияла злодейской улыбочкой: – У кого до смешного огромная коллекция комиксов?

Я поиграл с ней минутку: пусть думает, что поставила меня в тупик. А потом сообщил:

– Зеленый дом на углу с двойными решетками на окнах цокольного этажа. И с автомобилем, у которого на рамке под номерной знак изображена Фантастическая Четверка.

В этот миг даже себе самому я казался фри-ком. Но Маргарет лишь улыбнулась и покачала головой.

– Хочу такую же, – сказала она. – Я. Хочу. Такую.

– Коллекцию комиксов или рамку под номерной знак?

– Нет, такую же способность. Научишь меня это делать?

Раньше мне никогда не приходило в голову, что мои умения представляют собой нечто, чем можно с кем-то поделиться.

– Ты хочешь, чтобы я научил тебя ТЕМЕ?

– Теме? – переспросила Маргарет. – Теме чего?

– ТЕМЕ – это сокращение от «Теории мелочей». С ее помощью я узнаю подробности о разных людях и местах. Идея в том, что, когда набираешь достаточно мелких деталей, это открывает тебе глаза на нечто большее.

– А где ты узнал об этой теории? Брал уроки философии? Или в шпионской школе?

– Я… придумал ее… наверное.

Маргарет это насмешило:

– Ты изобрел ТЕМЕ?

– В основу легли кое-какие вещи, которые я узнал от родителей, – сказал я. – Но собрал все вместе и придумал название я. Так что – да, получается, я ее изобрел.

– Ты сказал, твои родители работают в музеях, так?

– Отец проектирует охранные системы. Он как-то объяснял, что самое главное в его деле – находить крошечные нестыковки, которыми могут воспользоваться плохие парни.

– Как в утверждении: «Прочность цепи равна прочности самого слабого звена»?

– В точности, – подтвердил я. – А моя мама работает реставратором. Она восстанавливает старые полотна и говорит, что лучший способ понять картину – это обнаружить ту самую малейшую деталь, которая расскажет тебе всю историю. Как улыбка Моны Лизы.

– И это подвело тебя к ТЕМЕ?

Я кивнул.

– У моих родителей совсем разные профессии, но они оба берут за основу идею, что мелочи очень важны. Однажды я даже использовал ТЕМЕ, чтобы помочь отцу поймать преступника.

– Эту историю я точно должна услышать, – заявила Маргарет, хватая очередное печенье и радостно им хрумкая. – Как ты это сделал?

– Один музей в Испании грабили трижды за год. Вещи, которые крали, были малюсенькими, но жутко ценными. И никто не мог сообразить, как ворам это удается. Музей нанял моего отца, и он проверил там все на свете, но точно так же ничего не выяснил.

Но в один прекрасный день он оставил на столе кипу отчетов, и я начал их рассматривать. По большей части там была типичная писанина, непонятная мне, но я заметил, что во всех ограблениях встречаются два общих момента.

– Какие? – нетерпеливо спросила Маргарет.

– Музей грабили по субботам и только в дождливую погоду.

С минуту она переваривала это сообщение.

– И, узнав о субботе и дожде, ты раскрыл дело?

– Нет, – сказал я. – Я просто обратил на это внимание отца, благодаря чему он сумел помочь следствию. Видишь ли, по выходным охрану в музее обычно удваивают.

– В этом есть смысл.

– И, когда столько народу да еще идет дождь, все плащи и дождевики не вмещаются в гардероб. Приходится открывать дополнительное помещение, чтобы вешать их туда. Отпирая это помещение, они отключали часть сигнализации, иначе она вопила бы весь день.

– Блестяще, – признала Маргарет.

– Отец у меня сообразительный, – отозвался я.

– И ты научишь меня своей теории?

– Конечно, – сказал я. – Но в другой раз.

– Почему?

– Потому что прямо сейчас, как мне кажется, ты должна куда-то идти.

– А который час? – внезапно всполошилась Маргарет. – У меня же футбольная тренировка!

Она вскочила, но затормозила на полпути и обернулась на меня.

– А это ты как узнал? – требовательно спросила она: – Опять проТЕМил меня, да?

Я рассмеялся:

– Слово ТЕМЕ – это же не глагол. И – нет, я не ТЕМил. Просто из окна мне видно подъездную дорожку, и там только что встала ваша машина. Предполагаю, что женщина, которая идет к нашему дому, – твоя мама.

В тот же миг затрезвонил дверной звонок.

– Увидимся, – бросила Маргарет и вылетела из кухни. У входной двери она опять обернулась и добавила: – Кстати, на случай, если тебе интересно, считаю ли я тебя крутым или придурковатым…

Я нервно вздохнул. Маргарет послала мне сияющую улыбку:

– Очень, очень крутым.

Глава третья. Свеча Наполеона