Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист

Из-за люсифэйса было тяжеловато выявить потенциальных подозреваемых. Я искал кого-то, кто бы вел себя рядом с Люси не вполне обычно. Кого-то, кто мог бы оказаться Локи или, по меньшей мере, указал бы на связь между нашим трикстером и президентской дочкой. Но не вполне обычно вели себя почти все, и никто в отдельности не казался особо подозрительным.

Первую кандидатуру я обнаружил методом «от противного». Ее звали Бекка Бэйкер, и, в отличие от всех прочих, она совершенно никак не реагировала на Люси. Хотя на французском они сидели рядом, Бекка ни разу не посмотрела в ее сторону. Когда Люси делала доклад и на нее, естественно, было обращено все внимание класса, Бекка уставилась на доску.

Такое поведение еще не делало ее виновной, но выделяло из числа прочих, а я отчаянно нуждался в подозреваемых. Сидя прямо за Люси, было удобно наблюдать за Беккой, не подавая виду. Она носила с собой небольшой черный кофр для музыкального инструмента, в котором лежала либо флейта, либо пикколо[11], а ее рюкзак украшало лого Стэнфордского университета. Среди книг у нее в рюкзаке я заметил порядком потрепанную «Мифологию Булфинча»[12], а еще я мог сказать, что она – гермофоб[13], поскольку на моих глазах использовала антисептическую жидкость трижды, притом что ничего такого уж грязного не трогала.

Особенно ценными были наблюдения насчет инструмента (если Бекка играла в оркестре, то имела доступ к их группе в «Чат-Чате») и книжки Булфинча (если она любитель мифологии, это может объяснять выбор ника Локи). Ничего сильно криминального ни в том, ни в другом я не видел. И все же, притворившись, что пишу эсэмэс, попытался сфоткать ее, когда мы выходили из класса. Но в самый ответственный момент Бекка отвернулась, и мне достался снимок ее затылка.

В спортзале, наматывая круги по площадке, я никаких подозреваемых не нашел. Люси бежала спокойно и собранно, а я старался не отставать. Но всякий раз, когда я подбегал достаточно близко, чтобы что-то ей сказать, она прибавляла ходу и отрывалась. Не знаю, специально ли. Может, ее просто веселили мои попытки ее догнать. В итоге я вымотался и последние десять минут шел обычным шагом. При этом я не мог не заметить, что все прочие бегут или шагают маленькими группками, болтая друг с другом, чтоб было повеселей. И только Люси бежит сама по себе.

Это начинало меня печалить. Казалось, Люси со всеми дружелюбна, но не дружит ни с кем. Все взгляды постоянно были направлены на нее, но она никак не могла знать, что за ними стоит. И, как ни противно это признавать, хуже всех прочих был я: агент под прикрытием, засланный сюда для того, чтобы в буквальном смысле шпионить за ней.

К моменту, когда мы пересекали внутренний дворик, идя на обед, мое чувство вины достигло предела. Я должен был что-то предпринять. И по какой-то причине решил, что лучшее, что я могу сделать, – это опозориться по полной.

– Однажды на американских горках я так напугался, что заплакал, – выпалил я.

Уверен, она услышала, но никак не отреагировала. Просто шла дальше. Ну и пожалуйста, я все равно продолжил:

– Вышло жалостно. Знаешь эти сувенирные фотки, которые тебе отправляют, когда выходишь из аттракциона? На моей: все вокруг вопят с задранными к небу руками, а я хнычу, как младенец.

Люси остановилась и озадаченно посмотрела на меня. Но по-прежнему ничего не говорила, так что я просто болтал дальше:

– А всякий раз, когда я захожу в общественное место, я пытаюсь вычислить, в каком уголке лучше спрятаться, если стрясется зомби-апокалипсис. Думаю, ожившие мертвецы будут шарить по туалетным кабинкам и кладовкам, так что я обычно соображаю, как залезть на раковину, чтобы оттуда забраться на подвесные потолки. Там они точно искать не догадаются.

Тут наконец она заговорила:

– И ты рассказываешь мне это, потому что.

– Потому что, наверное, странно постоянно видеть незнакомых людей, которые все о тебе знают, но о которых ты сама не знаешь ничего. Так что я подумал – надо рассказать тебе парочку самых постыдных своих тайн, чтобы немного сравнять счет.

Склонив голову набок, Люси изучала меня с секунду. Мне не удавалось понять, оказалось ли мое признание гениальным ходом или просто пополнило ее список неуклюжих попыток вступить с ней в контакт.

– Ты закончил? – спросила она.

– Для начала, наверное, достаточно.

Она кивнула, и мы продолжили шагать к кафетерию.

– Ой, чуть не забыл! – прибавил я. – Я жутко боюсь лягушек, потому что они способны прыгать в шести разных направлениях, из-за чего невозможно предсказать, с какой стороны тебя атакуют. – Конец фразы я подчеркнул, слегка передернув плечами.

Люси не останавливалась, но я видел, что она проводит в уме подсчеты. В конце концов она снова остановилась и повернулась ко мне.

– Вперед, назад, вправо, влево и вверх, – перечислила она, загибая пальцы. – Это пять направлений. Какое шестое?

– Одновременно назад, вверх и под углом, – объяснил я, показывая этот маневр рукой. – Прямо как ниндзя. И это страшнее всего, потому что тебе кажется, что ты в полной безопасности, – и тут… бум! Лягушачья атака.