Флот в Белой борьбе. Том 9

7. Транспортные суда флотилии, катера и те из военных судов, которые Адмирал Старк признает годными для коммерческих целей, могут быть сданы в чартер для использования их для перевозки грузов и пассажиров, для каковой цели дополнительным договором образуется Русско-Китайская Пароходная Компания, и с момента поступления в чартер суда поднимают китайский флаг, а остающиеся на судах бывший состав офицеров и команды переходят на службу компании.

8. Имеющиеся в составе флотилии сухопутные офицеры и солдаты батальона Морских Стрелков на службу не принимаются, причем все принадлежащее им вооружение приобретается Маршалом по цене в 70 р. за винтовку с комплектом в 30 патронов, а всем чинам батальона и их семьям предоставляется право свободного пребывания в пределах Китая и Полосы Отчуждения, или выезда, по их желанию.

9. В обеспечение производимых Маршалом указанных выше расходов Адмиралом Старком совершается особый запродажный договор на ледокол «Байкал», оцениваемый в 800 000 иен, причем ледокол по приходе в порт приступает немедленно к ледокольным работам, в случае необходимости таковых для порта Инкоу. Указанный ледокол поступает в полную собственность Маршала по внесении им всей суммы стоимости, каковая уплачивается отдельными суммами в размере полного указанного выше расхода п. 6 сего договора, каждый раз на три месяца вперед. В уплату за ледокол «Байкал» зачитывается и сумма, указанная в п. 4 сего договора, а также сумма, полученная в размере 67 500 рублей от Маршала по договору его с ген. Дитерихсом на 2 миноносца.

10. Флотилия не принимает никакого участия ни в каких военных действиях, а в случае признания Правительством Китая Правительства Российской Советской Социалистической Федеративной Республики или правительства Дальневосточной Республики – договор считается нарушенным и флотилия имеет право свободного выхода из порта Инкоу. В случае же образования Белого Правительства на территории России флотилия также имеет право свободного выхода, за исключением судов, находящихся в чартере Русско-Китайской Компании, срок коего оговорен особым договором.

11. Срок настоящего договора считается от настоящего числа на… год».

В таком виде договор, за исключением некоторых подробностей и редакционных поправок, был приемлем для меня. Единственным темным пятном в переговорах полковника Ярона с китайцами была неудача в его попытке видеть самого Чжан Цзо-лина, но на другой день после приезда полковника Ярона в Фузан была получена телеграмма из Мукдена, извещающая, что представитель маршала выезжает в Фузан для окончательных переговоров со мной. Оставалось ждать.

В Фузане меня ожидал еще один визит. Однажды утром ко мне в гостиницу, где я остановился на два дня, прибыл бывший старший лейтенант флота Белли⁵⁸⁰ и, отрекомендовавшись представителем советской миссии в Пекине, предложил мне от имени Иоффе вернуться с флотилией во Владивосток, обещая полную амнистию, соединение с моей семьей и хорошее вознаграждение. С негодованием отвергнув это гнусное предложение, я, памятуя свои прежние хорошие отношения с Белли, служившим со мною вместе на «Авроре» и в минной дивизии в моем штабе, предложил ему немедленно покинуть Фузан во избежание плохих для него лично последствий. Надо сказать, что это было не единственной попыткой большевиков вернуть флотилию. С самого нашего выхода из Владивостока и еще во время стоянки в Гензане большевики не оставляли нас своими призывами и просто по радио, и через японцев. Я не отвечал ни слова и запретил давать им квитанции.

Стоянка в Фузане подходила к концу. Между тем представитель Чжан Цзо-лина не приехал, и из Мукдена не было ни слуха ни духа.

От адмирала Дудорова я получил карты для похода и письмо, в котором он сообщал, что из частных бесед с американским послом в Токио выяснилось, что правительство Соединенных Штатов допускает возможность нашего прихода в Манилу и склонно рассматривать это как неизбежное зло, причем мы могли надеяться на человеколюбивое отношение к личному составу и беженцам.

Я решил с большей частью кораблей идти в Манилу, сделав, однако, заход на несколько дней в Шанхай. Там я рассчитывал получить окончательную уверенность в том, что соглашение с Чжан Цзо-лином провалилось, устроить на стоянку мелкие корабли и катера и уволить ту часть личного состава, которая мечтала попасть именно в Шанхай.

Японцы начали беспокоиться, сдержу ли я свое слово относительно срока ухода, и каждый день приставали с этим ко мне и к консулу. Вместе с тем ремонт кораблей был закончен. Правда, некоторые корабли, особенно «Лейтенант Дыдымов», у которого ремонтировались котельные донки, продолжали внушать опасения, но тянуть с ремонтом было нельзя. Приказав на «Лейтенанте Дыдымове» изготовить плавучий якорь, я отдал приказ об уходе из Фузана в Шанхай.

Одновременно с этим я командировал полковника Ярона в Мукден с тем, чтобы окончательно выяснить вопрос с заходом в Инкоу. Он должен был прибыть в Шанхай по железной дороге.