Флотоводец

Р.В.: Он рассказывал как его однажды вызвал Николай Герасимович, это было в 51-м году, когда он назначал его командующим Беломорской флотилией. Напутствуя его, сообщил ему тайну, о которой просил никогда и никому не рассказывать. И дал ему поручение. Кузнецов сказал, что в Северодвинске (тогда он назывался Молотовск), там, где у нас уже был судостроительный завод, решено построить новый цех № 42 для строительства нашей первой атомной субмарины. И поручил ему выбрать место для этого цеха.

П.Г.: Вот так.

Р.В.: А это было в 51-м году. То есть до выхода всех постановлений и Сталина, и последующих. Николай Дмитриевич это рассказал незадолго до смерти, сказав, что с собой унести это, как тайну, не хочет, а должен оставить ее здесь. Это значит, что Николай Герасимович Кузнецов и к рождению первого завода атомных субмарин в нашей стране руку приложил! Представляете? Значит он знал и на каком заводе лодка будет строиться, и был в курсе всех дел. Так выходит?

П.Г.: Да. Он молодец. Жаль, только, потерянного времени. Когда моряки сделали замечания, пришлось догонять. Да и деньги пропали.

Р.В.: Да, жаль. По-видимому, Вячеслав Михайлович Малышев в то время так сильно «уповал» на свое Министерство среднего машиностроения, которое мощнейшим было тогда из министерств и делало ядерное оружие для защиты страны. Когда задача по созданию ядерного щита была решена, сделали, по-видимому, заключение, что также в глубокой тайне ученые и лодку атомную сделают. Засекретились так от недругов, что и про специалистов-моряков вспомнили поздновато, когда уже и корпус, и торпеду в тайне от них придумывали. Но расчет не оправдался — без специалистов-моряков, которые на лодке не только плавают, но живут, и используют ее в качестве оружия, лодку нельзя будет сделать. Положился только на ученых и поэтому полтора года работы при Сталине не допускали моряков, потому что они, по определению свыше, — «своими советами помешали бы», а я бы добавила — «строить то, что было построено» за эти полтора года без моряков.

П.Г.: Малышев рассказывал, что они опирались на указание Сталина «моряков не допускать». Сталин — закон был для Средмаша.

Р.В.: А еще о чем надо помнить, что играет не последнюю роль во всем этом деле. Помните Вы, что в конце 1948 г. Сталин отправил Кузнецова на Дальний Восток, в ссылку, разжаловав его «на три сверху», как выразился адмирал Левченко, сняв три звания, завоеванные Кузнецовым вместе с победами в войне с фашизмом. Его судили вместе с адмиралами. Помните. И до июля 1951 г. Кузнецов службу нес на Дальнем Востоке. А главкомом стал Юмашев. За эти почти три года он по свойствам своего характера не мог отстаивать послевоенную программу Кузнецова. Юмашев соглашался на строительство кораблей старых проектов, поскольку хорошо знал, что делают с теми, кто настаивает на своем. А почему? Так выгодно было Минсудпрому. Вы же знаете, что у нас судоверфи-то после войны старые остались и построить на них новые корабли было нельзя. А новые судоверфи строить — тоже проблематично в послевоенной стране, в которой почти все средства брошены на создание «атомного щита». И быстрее делается дело накатанное, чем новое. Правда? За это даже хорошие премии судостроители тогда получали. Только зачем это нужно? Так вот, Юмашев, хорошо усвоив науку слушаться, за новую программу не воевал, что диктовали, то и выполнял. И вдруг, неожиданно для всех, но не для самого себя, Сталин назначает вновь Н.Г. Кузнецова Военно-Морским Министром.

П.Г.: Да.

Р.В.: Когда Кузнецов вернулся и увидел, что без него построили, он в ужас пришел от этого, возмутился, на что потрачены и куда продолжают уходить народные средства. Написал большой доклад, тот, который Вы читали. В нем он указал, какими старыми кораблями обладает страна, что необходимо немедленно строить современный флот с использованием новейших достижений науки и техники, в том числе с использованием атомной энергии для движения кораблей, электронной и вычислительной техники, с современным вооружением и потребовал рассмотреть поставленные им вопросы на Президиуме ЦК КПСС.

П.Г.: А интересно. Президиум ЦК созвали и в Кремлевском зале заседание устроили. Я присутствовал на этом заседании. Причем в первых рядах, прямо у сцены сидел с конструкторами, мы там слушали все. Это удивительное было собрание.

Р.В.: Когда Сталин уже признал, что прежний главком Юмашев ему не помог, был недоволен, что во главе флота оказался такой человек, который ему уже ничего не доказывал, флоту пользы не дал. Он, по-видимому, поэтому на Малышева и ПГУ (с 1953-го — Минсредмаш) и положился, распорядившись первую атомную лодку там строить. А Кузнецов-то с Малышевым до того в жарких спорах бывал и не раз. Он не очень-то соглашался на старые проекты кораблей, их слабые характеристики. Поэтому у них баталии и проходили, в общем-то деловые и горячие. И поэтому Малышеву было «на руку», чтобы до поры до времени моряки не вмешивались. А не то заведут баталии, и станут ему мешать лодку строить.

П.Г.: Да. Да.