Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой

Наряду с проведением на Каспии российскими моря­ками гидрографических исследований началось изучение Прикаспийского региона натуралистами, направляе­мыми российскими властями, а затем и Петербургской Академией наук. Одним из первых натуралистов на бе­регах Каспия был доктор Готлиб Шобер(1670—1739 гг.), совершивший в 1717 г. большое путешествие по При­каспийскому Кавказу.

А начало путешествия натуралиста Иоганна Густава Гербера в 1722—1723 гг. было связано с Персидским походом Петра I. Итогом этого путешествия явилось сочинение И.Г. Гербера «Известие о находящихся с западной стороны Каспийского моря между Астраханью и рекою Курою народах и землях», напечатанное в «Сочинениях и переводах» за 1760 г. Карга этих земель, составленная И.Г. Гербером, была издана Географическим департамен­том Петербургской Академии наук в 1736 г.

В сочинении Гербера указывалось на высокий уровень Каспия в 30-е годы XVIII в. (суда подходили прямо к кре­постным стенам Баку, омываемым морем). О высоком уровне Каспия упоминает доктор Иоанн Якоб Лерхе, посетивший западные берега моря во время двухкратного путешествия в Персию в 1733—1735 гг. и 1745—1747 гг. В его «Выписках из путешествия в Персию» говорится, что нижняя часть городской стены Баку находится в воде. Он первый обратил внимание на местное предание о 30-летней периодичности колебаний уровня Каспия. Впоследствии эту точку зрения разделял известный на­туралист, академик Петербургской Академии наук Петр Симон Паллас.

Первые систематизированные научные описания Каспия и его прибрежных областей даны в трудах натура­листов — участников экспедиций, организованных Петер­бургской Академией наук в начальный период эпохи Ека­терины II в 1768—1774 гг. Эти экспедиции проводились в ходе реализации большой программы изучения России, одобренной новой императрицей Екатериной II.

В 1758 г. к руководству Географическим департамен­том Петербургской Академии наук пришел академик Михаил Васильевич Ломоносов. Именно он направил всю деятельность департамента на организацию всесторон­нею географического изучения необъятных просторов России, включая сбор сведений о фауне и флоре, реках и горах, озерах и окраинных морях, на выявление богатства недр, на изучение состояния сельского хозяйства, про­мышленности и торговли, а также всех сторон жизни и культуры населяющих ее народов.

Ломоносов ратовал за организацию целого ряда акаде­мических экспедиций, которые предполагалось направить в различные регионы страны. В 1760 г. он представил «Мнение о посылке астрономов и геодезистов в нужней­шие места России для определения долготы и широты», где изложил соображения о необходимости всестороннего географического изучения страны: «Сколько происходит пользы от географии человеческому роду, о том всяк имею­щий понятие о всенародных прибытках удобно рассудить может. Едино представление положения государств, а особливо своего отечества производит в сердце великое удовольствие. Кольми же паче оное быть должно, когда из того действительную и общую и собственную для себя пользу усмотреть можем»[27, с. 211]

Стремление Ломоносова организовать географическое изучение просторов России нашло активную поддержку в лице занявшей в 1762 г. российский престол императрицы Екатерины И. После кончины М. В. Ломоносова в 1765 г. императрица поддержала деятельность по организации экспедиции нового руководителя Географического депар­тамента Академии наук академика С. Я. Румовского.

Важнейшие результаты по изучению прикаспийских регионов России были достигнуты Оренбургским отрядом экспедиции Академии наук, который возглавлял академик Петр Симон Паллас. Во время путешествий 1769—1770, 1773 и 1793 гг. он побывал в районах Нижнего Повол­жья и Заволжья, в дельте Волги, устьях Урала и Эмбы, в Кумо-Манычской степи. Неоднократно Паллас посетил северные берега Каспия.

Он заинтересовался проблемой колебания уровня Каспия и пришел к выводу, что положение уровня моря связано с количеством приносимой реками воды, которое в свою очередь зависит от «бываемой в разные годы по­годы», в частности, от количества выпадающего снега и температуры воздуха в районах бассейнов впадающих в море рек. Им также правильно была отмечена значитель­ная роль ветровых нагонов и стонов воды в колебаниях уровня Северного Каспия.

Паллас довольно верно принимал разность уровней Каспия и Черного моря равной 10 саженям (21,3 м), хотя целый ряд позднейших авторов получал гораздо большие числа.