Флотская Юность

В сентябре 1979 года знаменитые наши фигуристы, двукратные олимпийские чемпионы Протопопов и Белоусова, будучи за границей, отказались возвращаться в страну, попросив политического убежища в Швейцарии. Для меня это странно. Они были в зените славы и, как казалось, были обласканы властью. Но, может быть, этот их шаг есть, как говорится, «головокружение от успехов»? Не знаю.

По пути из отпуска на Север заехал на несколько дней в город на Неве. Бродя по набережным, добрел до Крюкова канала. Пройдя немного вперед, увидел прекрасный бело-голубой храм с пятью золотыми куполами. Пройдя небольшим тенистым парком мимо памятника броненосцу «Император Александр III», я остановился у входа в храм. На мне была флотская форма, погоны капитан-лейтенанта. Постояв немного, почему-то от волнения задержалось дыхание, я снял фуражку и вошел в полутьму собора. После яркого солнечного света в храме казалось темно… Тут я почувствовал прикосновение, и какая-то старушка подвела меня к старинной иконе со словами: «Это ваш покровитель — Никола Морской, господин офицер». Такое обращение в советское время по отношению к себе я слышал впервые. Или глаза привыкли, или в этот момент в открытую дверь храма заглянуло солнце, но лик иконы Святого Николая Чудотворца просветлился. Я стоял в смущении в тени колонны, а лик старца был ясно виден, и, казалось, он смотрит на меня в упор. Постояв немного, я вышел из храма…

С тех пор, вот уже 30 лет, я являюсь прихожанином Морского Богоявленского Никольского собора.

Побывал в гостях у контр-адмирала — старого друга моего отца. Когда-то они вместе служили на эскадренных миноносцах на Тихоокеанском флоте.

Хозяева были людьми гостеприимными и хлебосольными. Накрыли стол. После нескольких тостов, адмирал спросил о моих планах.

— Товарищ адмирал, — не задумываясь ответил я, — всегда готов служить под вашими знаменами!

Мы чокнулись и выпили…

Самой горячей международной темой осени 1979 года были взявшиеся откуда ни возьмись претензии американского президента Картера по поводу нашей военной бригады на Кубе. Вроде он раньше не знал о ее существовании.

Самым интересным фильмом года, по крайней мере для меня, и, как потом оказалось, для 70 миллионов зрителей оказался фильм «Экипаж» с замечательными актерами: Георгием Жженовым, Леонидом Филатовым, Анатолием Васильевым и Алесандрой Яковлевой в главных ролях. Это был первый отечественный фильм-катастрофа, да еще в нем впервые на советских экранах появились интимно-постельные сцены, что мгновенно создало картине славу «первой эротической». Сюжет фильма — авиакатастрофа, повторявший в какой-то мере вышедший на западные экраны еще в 1970 году фильм «Аэропорт», по роману канадского писателя Артура Хейли. «Экипаж» захватывал, не отпускал, поражал спецэффектами и обаятельными актерами. Отличный фильм, ставший легендой советского кино.

Прошло полгода…

Страна готовилась к Олимпиаде-80. На улицах портреты Брежнева смешивались с изображениями Олимпийского Мишки, а американский президент объявил, что США отказываются ратифицировать договор ОСВ-2 и призвал к бойкоту нашей олимпиады.

Истекал кровью Афганистан. Из газетных сообщений вообще ничего невозможно было понять, что там происходит. Из уст в уста шепотом передавали, что у нас там большие потери. В Иране исламские фанатики захватили американское посольство со всем персоналом. В Польше вообще творилось что-то немыслимое. Там объявился какой-то независимый профсоюз «Солидарность», страну сотрясали забастовки, а правительства менялись одно за другим.

…В один из дней конца весны 1980 года мне приказали срочно явиться к начальнику отдела кадров флотилии.

Я представился, недоумевая, зачем меня вызвал всесильный начальник отдела кадров. Я никогда не подавал рапорта о переводе на Большую землю и не состоял ни в каких списках на перемещение.

Взгляд начальника отдела кадров уперся в меня. Под этим взглядом тушевались и многие старшие офицеры. Он помолчал, затем, не то утверждая, не то задавая вопрос, спросил:

— Как у вас со здоровьем, капитан-лейтенант?

Наши взгляды встретились. Настала моя очередь удивляться.

— Мой диагноз мочекаменная болезнь, — четко ответил я и, задумавшись на секунду, добавил: — В «стадии ремиссии», товарищ капитан первого ранга. Готов служить на Севере.

— А значит, все-таки есть болезнь, — произнес он. — Здоровье надо беречь смолоду, — глубокомысленно изрек кадровик и уткнулся в бумаги.

Я понял, аудиенция закончена.

Через три месяца пришел приказ о моем переводе, с повышением, на должность старшего офицера, в город на Неве.

Заканчивалась моя флотская юность.

Заканчивалась моя служба на Севере.

Заканчивалась золотая эпоха, прозванная позже «эпохой застоя».

Начинались новые времена…

Заключение

Эта повесть, эти воспоминания — своего рода послание во времени от самого многочисленного и самого образованного советского поколения, моего поколения, жившего, как сейчас говорят, в «период застоя», а на самом деле в золотой век нашей страны.