Флоту - побеждать!

Баковая и две носовых шестидюймовки правого борта через полминуты по очереди грохотнули выстрелами, выплюнув в сторону противника огонь и сталь. Сорокакиллограммовые снаряды пошли сверлить пространство, чтобы почти наверняка не попасть. Не попасть, но всплесками от своего падения показать комендорам на крейсере, как нужно изменить прицел, чтобы в следующий раз их 'собратья' всё-таки смогли угодить в борт вражеского корабля.

- Недолёт! Недолёт! Перелёт! - выкрикивал артиллерийский кондуктор, не отрывая бинокля от глаз. - Японец отвечает!!

На борту 'Иосино' действительно блеснуло искрой ответного выстрела. Почти одновременно сзади ударило с 'Богатыря' - командующий так и рекомендовал пристреливаться парой: 'Увидел всплески от падения снарядов напарника - пали сам, чтобы не перепутать свои с чужими'.

'Богатырские' снаряды вспучили волны своими разрывами ближе к борту ветерана японо-китайской войны, но все недолётом.

- Давайте, барон, наша очередь!

- Не беспокойтесь, Алексей Константинович, накроем гада. Не сейчас, так следующей серией.

Снова рявкнули пушки... Недолёт... Перелёт... Взрыв на второй трубе 'Иосино'.

- Врезали, - удовлетворённо вздохнул Грамматчиков. - А снарядик-то перелётный был. Переходите на беглый огонь.

- Немедленно, как только отстреляется 'Богатырь'. Не будем сбивать ему пристрелку.

- Согласен.

Долго ждать не пришлось - крейсер Стеммана уже через несколько секунд трижды плюнул во врага огнём. Попаданий не было, но разрывы легли очень близко, можно было считать накрытием.

- С Богом, Христиан Генрихович, - дал добро командир 'Аскольда'.

И почти сразу корабль загрохотал всем бортом, били уже не только шестидюймовки, но и семидесятипятимиллиметровые пушки. И те, и другие обладали рекордной скорострельностью среди подобных артсистем, так что элеваторы только и успевали подавать к орудиям снаряды, заряды и беседки с патронами.

Распахивается казённик орудия из которого едко, но совсем не противно пахнет эфиром не успевшим сгореть вместе с порохом, вылетает гильза, стальной снаряд отправляется во чрево пушки, сзади его подпирают очередным зарядом, чтобы дать пинка, затвор закрывается, наводчик слегка докручивает колесико, повинуясь уже скорее охотничьему инстинкту, чем каким-то объективным данным... Выстрел!

Борта русских крейсеров заполыхали огнём этих самых выстрелов, десятки снарядов с весьма комфортной для стреляющих дистанции, понеслись к своей цели. Пусть подавляющее большинство из них просто вспороли воды Жёлтого моря, но закон больших чисел не мог не сработать - за какие-то пять минут три шестидюймовых пробили борт 'Иосино', причём один из них ниже ватерлинии. Сбрило грот-мачту, разбило катер, запылало в корме. Капитан первого ранга Саеки только и успевал получать доклады о разрушениях своего крейсера... И ничего не мог предпринять, только держаться в кильватерной струе впередиидущего мателота - 'Такасаго', пытаясь отвечать русским из оставшейся в строю артиллерии. Которой оставалось совсем немного.

'Баян', пролетая на контркурсах с 'Такасаго', обменялся с ним несколькими залпами. Попаданий случилось по одному - раздраконенный вентилятор и пожар на японском крейсере, и разрыв на броневом поясе русского. Корабли разнесло в стороны один мимо другого, и азартный Рейценштейн принял решение добить, в первую очередь раненого 'Иосино', посчитав, что 'Диана' сумеет продержаться против насевших на неё трёх лучших бронепалубных крейсеров противника. К тому же Ливену отсигналили, что он имеет свободу маневра вне общего строя. Своего русский адмирал добился: поражаемый уже с совсем несерьёзной дистанции тремя крейсерами, каждый из которых был минимум в полтора, а то и в два раза сильнее его. 'Иосино' за считанные минуты из одного из самых изящных и скоростных кораблей японского флота превратился в беспомощно ковыляющую по волнам развалину. Пожары от носа до кормы, крен на правый борт обозначился быстро и неумолимо нарастал, дифферент на корму - аналогично. Огрызалась с борта совершенно конкретно гибнущего крейсера уже всего одна стодвадцатимиллиметровая пушка. Не попадающая никуда. И японские артиллеристы продолжали наводить орудие. Без всякой информации с давно разбитых дальномеров, без всякой надежды попасть в противника. Но комендоры гибнущего крейсера всё равно стреляли по врагу.

Бронепалубный крейсер более чем в четыре тысячи тонн водоизмещения способен 'впитать' в себя довольно большое количество вражеских снарядов, и остаться при этом достаточно боеспособным - пробоины можно заделать, хотя бы частично, пожары потушить, кое-какие повреждения исправить... Но это сильно зависит от того, в какой промежуток времени всё перечисленное происходит. Если попадания следуют одно за другим, то чёрта с два будешь успевать заделывать пробоины, тушить пожары, подкреплять переборки и прочее. Тем более, когда на корабле гуляет смерч смерти из пламени, взрывов и визжащих осколков.