Флоту - побеждать!

Адмирал Дева действительно повёл свои крейсера в атаку на крейсера артурские. Но, 'Кассаги', всё-таки получивший от 'Дианы' подводную пробоину и дырку в трубе развить более шестнадцати узлов не мог, что тормозило всю 'свору собачек'. Так что Рейценштейн ещё около двадцати минут без особых проблем расстреливал 'Асаму', а потом, при приближении вражеских крейсеров просто вошёл со своими в кильватерную струю 'Полтавы' - бой в линии вполне устраивал русские бронепалубники и 'Баян'. Бой против бронепалубных же крейсеров японцев.

Адмирал Того прекрасно понимал, что при бое на средних и дальних дистанциях скажется преимущество русских в количестве стволов тяжёлой артиллерии, а оно было весьма солидным - двадцать семь пушек калибром в десять-двенадцать дюймов против шестнадцати таковых с японской стороны. К тому же орудия 'Ясимы' обладали крайне малой скорострельностью - после каждого залпа её башни необходимо было разворачивать в диаметральную плоскость для заряжания. Поэтому командующий Объединённым флотом решил сделать ставку на средний калибр, в котором у его эскадры имелось серьёзное преимущество. Однако, для розыгрыша данного козыря требовалось сближение. Сближение на дистанцию хотя бы в тридцать кабельтовых. Всё правильно, но только с такого расстояния русские снаряды главного калибра уже прошивали даже основной броневой пояс любого броненосного крейсера японской эскадры. Со всеми вытекающими последствиями. Но, главное, с 'втекающими' последствиями. Очередной двенадцатидюймовый подарок с 'Полтавы' не просто вспорол в корме броню 'Адзумы', он, разбрасывая всё на своём пути, добрался и до помещения рулевой машины, где, с некоторым опозданием, выразили своё негодование все шесть килограммов пироксилина, которые он принёс с собой. Всё им предназначенное сделали и ударная волна, и триста с лишним килограммов стали, которые разлетелись крупными осколками по относительно небольшому помещению. Причём, если какой-то из этих кусков железа и не нашёл на своём пути живую плоть или механизмы, то, многократно отразившись от стен, рикошетирующие осколки не оставили ни одного совместимого с жизнью организма и функционирующего устройства в данном корабельном отсеке.

'Адзума' временно потерял управление, и крейсер потащило из боевой линии. Временно, конечно - рулевую машину наладить было уже невозможно вне своего порта, но управляться корабль мог. Через некоторое время. Плохо, но управляться.

Однако с 'Полтавы' продолжали сыпать снарядами в разлуку - запылало в районе кормовой рубки, рвануло у основания третьей трубы, выбросило огнём и дымом из среднего шестидюймового каземата.

Из дневника коммандера Пэкинхэма, английского военно-морского атташе в Японии. Борт броненосца 'Асахи'

Не устаю поражаться мужеству и упорству сражающихся эскадр. И, кажется, начинаю понимать, что тактически русские переиграли наших союзников. Пока бой идёт 'вничью', но русский флагман под сосредоточенным огнём держится вполне сносно - скорость не убавил, особых повреждений не заметно. По 'Асахи' стреляет 'Цесаревич'. Весьма метко стреляет. Надо отметить, что русские двенадцатидюймовые снаряды приближаются практически беззвучно, зато шестидюймовые - с шумом приближающегося экспресса. Попадания противника неэффектны, но очень эффективны - огня и дыма мало, а разрушения и потери среди личного состава очень значительны.

На сорок третьей минуте боя наблюдал взрыв кормовой башни на 'Микасе': Огромные облака дыма не только вырывались вверх, но и выбрасывались в стороны, в то время, как обломки металла летели и падали во всех направлениях. Как выяснилось позже, на девятнадцатом выстреле в канале ствола правого двенадцатидюймового орудия разорвался собственный снаряд. Пушка уничтожена окончательно, и вся башня вышла из строя. Считаю, что в данном происшествии виновата капризная, хоть и мощная шимоза. Не случайно на нашем флоте отказались от использования этого взрывчатого вещества. * '