Флоту - побеждать!

Встреча с восемью дюймами стали и взрывчатки кораблику в триста с небольшим тонн водоизмещения категорически противопоказана. Перебило машинный телеграф, паровой привод к штурвалу, разбило водоотливную турбину, вышел из строя паровой котёл, загорелись два ящика с соракасемимиллиметровыми патронами в жилой палубе, изувечило около полутора десятков матросов… Хорошо ещё, что не сдетонировала ни одна из приготовленных к выстрелу торпед.

Повреждённый русский истребитель пожаром привлёк к себе огонь практически всей артиллерии атакуемого крейсера, японские офицеры потратили около пары минут, различными способами вразумляя комендоров, что на данный момент важнее палить в пустоту, выстраивая стену заградительного огня, чем добивать 'Беспощадного'. Результаты воспоследовали, но поздно — артурские контрминоносцы уже вышли на дистанцию торпедного выстрела. Прожектором удалось зацепить 'Бурного', ненадолго.

— Сколько до японца? — нервно поинтересовался командир 'Бесшумного', а по совместительству начальник второй группы Первого отряда миноносцев, кавторанг Скорупо у своего артиллерийского офицера.

— Да бес его разберёт, Фома Ромуальдович, — нервно отозвался мичман. — может три кабельтовых, может пять… Может через минуту вообще им в борт врежемся…

— Понятно, — процедил сквозь зубы командир, хотя ему было очень мало что понятно… — Давайте 'красную'!

На самом деле приказ являлся в достаточной степени авантюрным — стрелять минами с не совсем известного расстояния чревато… Непопаданием чревато. И выбросом дорогущего изделия (собственно мины) в пустоту. Тем более, что ходили тогда торпеды максимум на полмили…

Над ночным морем потянулся вверх след сигнальной ракеты, которая через пару секунд засветилась в небе ярко — красным огнём. В ответ немедленно запшикали огнями выстрелов все одиннадцать минных аппаратов артурских эсминцев. Вернее, пока десять…

— Негатин! — (опустим матерные выражения, которые старший (он же минный) офицер высказал в адрес матроса, практически слившегося со своим минным аппаратом), — Ты ракеты не видел? Приказа не слышал? Пали, гадёныш!

— Ещё чуточку, вашбродь! — не оглядываясь на лейтенанта, отозвался минёр. — Ещё чуть — чуть… Всё! Пошла, родимая! — матрос дёрнул ручку минного аппарата, воспламенившийся порох выбросил из него торпеду, а та, нырнув, стала сверлить пространство, отделяющее борт миноносца, от днища японского крейсера.

Большинство из мин, выпущенных раньше, в 'Якумо' не попали. Одна попала, но, ткнувшись в борт, взорваться не соизволила. А вот та, последняя, с 'Бдительного', всё‑таки нагнала уходящий крейсер. И дисциплинированно рванула. Аккурат посередине корпуса…

Двойное дно — неплохая защита от навигационных аварий, но минному взрыву оно всерьёз противостоять неспособно. В разрыв корпуса немедленно устремились тонны и тонны воды, которая очень быстро добралась и до котельного отделения. Как только она коснётся своим холодом котлов, те немедленно разорвёт многими атмосферами пара, который они в себе заключают. Так что его необходимо стравить. Немедленно!

Крейсер, ревя выпускаемым в атмосферу паром, как раненый слон, уходил. Преследовать его не стали — всё равно все мины уже были расстреляны. Перезарядить аппараты — дело небыстрое. К тому же 'Беспощадный'…

'Беспощадный' тонул. Его экипаж видел, как остальные эсминцы отряда всё‑таки атаковали 'Якумо', видел и то, что одна из мин достигла цели, но шансов спасти собственный истребитель не оставалось — вода неумолимо вытесняла воздух из корпуса, и запас плавучести оставался совсем незначительным. А заделать здоровенную пробоину от попадания восьмидюймового снаряда было совершенно нереально.

— Тонем, Вениамин Константинович, — подошёл к командиру минный офицер Иениш. — Из низов доложили: электричества нет, а ручные помпы не справляются. Да и с электрическими не дотянули бы до Артура… Прикажете готовиться команде пересаживаться в шлюпки?

— Погодим немного, — нервно отозвался Лукин. — Наши возвращаются — может заметят…

— Тень на левом крамболе! — прервал разговор офицеров сигнальщик. Командир, вместе со своим помощником, немедленно развернулись в указанном направлении — ничего. Но выматерить матроса за ложную тревогу не успели.

— На 'Беспощадном'! — донеслось из темноты.

— Наши! — облегчённо выдохнул Лукин и поднёс рупор к губам. — Здесь 'Беспощадный'! Это кто?

— Здесь 'Бойкий'. Как у вас дела?

— Если без мата, Георгий Оттович, то очень плохо, — отозвался Лукин. — Погружаемся, ничего не помогает, до базы не дойдём. Примете команду на борт с борта?

Командир 'Бойкого' с не очень благозвучной для русского слуха фамилией Гадд задумался на несколько секунд. Рискованно, конечно, но оставлять на гибель или для японского плена семь десятков своих собратьев — миноносников — да потом же всю оставшуюся жизнь в зеркало плеваться будешь…

— Хорошо! Попробуем! Готовьтесь принять концы!