«Флоту – побеждать!»

Артурцы, как и ожидалось, обошлись меньшими потерями, но «Богатырь» все-таки схлопотал восьмидюймовый фугас под клюз, и в здоровенную пробоину регулярно захлестывали волны. Если бы драка продолжалась три на три, судьба японских «собачек» была бы предрешена, но, учитывая подходящие корабли Того-младшего и «Нийтаку», у крейсеров Рейценштейна наклевывались очень серьезные проблемы.

Но на «поле» появился еще один «игрок»…

На «Пересвете» с помощью досок, гвоздей и всем известной матери заделали пробоину в носу, и броненосец был готов снова влиться в боевую линию. Но она уже находилась достаточно далеко, а вот крейсерские разборки происходили совсем рядом, и Вирен ни секунды не сомневался, отдавая приказ, куда направить броненосец.

Того Масамичи прекрасно понял, что идея поставить вражеский крейсерский отряд в два огня изжила себя еще до начала воплощения в жизнь — сейчас русский «большой дядька» начнет предъявлять свои десятидюймовые аргументы, на которые возражать совершенно нечем. Но и актуальность поддержки крейсеров адмирала Дева уже отпадала — они отворачивали вслед за спешащим к своим собратьям-инвалидам «Якумо». Следовало тоже присоединяться к группе, ведомой «Ясимой», и ожидать подхода двух броненосцев командующего. В бинокль совершенно ясно было видно, что «Сикисима» уже потерян — три русских броненосца его уже окончательно доломали, и сомнений в отношении дальнейшей судьбы корабля не оставалось…

— А вот этот номер у вас не пройдет! — плотоядно пробубнил себе под нос Рейценштейн, увидев, как отряд адмирала Дева «соизволил» прекратить бой и стал отворачивать к северу. — Куда ты на хрен денешься, с одной-то трубой… Поднять: «Следовать за мной!».

«Баян» стал разгоняться до семнадцати узлов, «Аскольд», следуя в струе флагмана, легко поддерживал скорость. «Богатырь» отставал немного, но все-таки отставал. Что было некритично — если японский Третий боевой отряд попробует следовать дальше со скоростью «Кассаги», то и пятнадцати узлов за глаза хватит, чтобы его догнал и крейсер Стеммана, а если «Читосе» и «Такасаго» решат бросить своего товарища и отрываться — все равно от «Баяна» и «Аскольда» им не уйти, а лишившийся трубы «Кассаги» достанется на растерзание «Богатырю». И «Пересвету», который держал курс именно на предполагаемое место новой стычки лучших крейсеров обеих эскадр.

Но Вирен, увидев, что атака Шестого боевого отряда нашим крейсерам больше не угрожает, приказал изменить курс и следовать за броненосцами Ухтомского, которые двигались к «Ясиме», «Ниссину» и «Адзуме», справедливо полагая, что артурским крейсерам вполне по силам справиться с тремя японскими бронепалубниками.

Это был шанс для отряда Дева. Когда каперанг Исибаси увидел, что «Читосе» делает коордонат вправо, то понял безо всяких сигналов мысль своего адмирала: прикрыть от расстрела изнемогающий «Кассаги» и попытаться увести русские крейсера за собой. «Такасаго» тоже принял вправо, вышел из кильватерной струи впередиидущего мателота и прибавил узлов.

— Заманивают нас япошата, за собой увести хотят. А, Федор Николаевич?

— Точно так, ваше превосходительство, — немедленно ответил Иванов. — «Купить» нас пытаются…

— А мы «купимся» — пусть уводят от своего подранка. По дороге еще накидаем. А вот «Богатырю» передайте: «Добить».

Стемман ответил «Ясно вижу», и, пожалуй, самый грозный из бронепалубных крейсеров мира направил свой форштевень в сторону тяжело раненного «Кассаги». В судьбе последнего можно было уже не сомневаться — ни уйти, ни оказать серьезное сопротивление подбитый корабль не был способен, а помощи ждать неоткуда. Даже теоретически.

«Богатырь» методично и хладнокровно, выдерживая дистанцию в десять-одиннадцать кабельтовых, расстреливал обреченного противника на протяжении двадцати минут. Сдаваться даже не предлагали — во-первых, японцы никогда бы белый флаг не подняли, а во-вторых, просто не было времени призовать вражеский корабль — артиллерия «подарка» Владивостокского отряда требовалась и в других местах. Следовало как можно скорее заканчивать здесь и на всех парах мчаться к месту, где вот-вот должна была разыграться очередная партия сегодняшнего «концерта».

Ближе десяти кабельтовых подходить не рисковали, ибо имелся шанс нарваться на минный выстрел — последний жест отчаяния. Но и с такого расстояния шестидюймовые снаряды свободно пробивали скос броневой палубы на гибнущем японце, и скоро он стал неумолимо крениться на правый борт, лег на него, перевернулся…

Сработал один из принципов морского боя — с самого его начала слабейший начинает получать все большие повреждения, нанося противнику все меньший ущерб. При прочих равных, разумеется. И, конечно, при отсутствии приятных для одной и неприятных для другой стороны сюрпризов в виде «золотого снаряда», угодившего, например, в заряженный минный аппарат или вообще прямо в пробоину, сотворенную предыдущим собратом, внезапной поломки в машине и тому подобного. Но и на «лакишот»[10] шансы предпочтительнее у сильнейшего — закон больших чисел берет свое.