FNaF: Into the pit

Милли вздохнула и толкнула шпинат на тарелке. – “Не утруждай себя. На самом деле не имеет значения, ем я или нет”.

Дедушка отложил вилку. – “Конечно же это имеет значение. Всем нужно есть”. – Он покачал головой. – “Тебе никак не угодишь, да, девчушка? Я пытаюсь быть хорошим и выяснить, что тебе нравится. Я хочу, чтобы здесь ты была счастлива”.

Милли отодвинула свою тарелку. – “Пытаться сделать меня счастливой – пустая трата энергии. Я не счастливый человек. И знаешь что? Я рада, что не счастлива. Счастливые люди просто лгут себе”.

– “Ну, если тебя ничего не ждёт, кроме страданий, то, думаю, тебе лучше начать работу над домашним заданием,” – сказал дедушка и съел свой последний кусочек картофельного пюре.

Милли закатила глаза и выбежала из комнаты. Домашнее задание было мучением. Школа была мучением. Вся её жизнь была мучением.

В своей убогой комнате Милли открыла ноутбук и стала искать «знаменитые стихи о смерти». Она перечитала свои старые любимые: «Аннабель Ли» (кошка с таким же именем лежала, свернувшись, на её кровати) и «Ворон» По, а затем попробовала ещё одно, которое никогда раньше не видела, написанное Эмили Дикинсон. В стихотворении говорилось о Смерти как о парне, подбирающем девушку на свидание. Свидание со смертью. От этой мысли у Милли закружилась голова. Она думала о смерти как о красивом незнакомце в чёрном плаще, выбирающем её в качестве той, кого он заберёт от скуки и невзгод повседневной жизни. Она представила его похожим на Курта Кэрриона.

Вдохновившись, она взяла свой чёрный кожаный дневник и начала писать:

О, Смерть, своё изуродованное лицо покажи,

О, Смерть, как я жажду холодных объятий твоих.

О, Смерть, моя жизнь – такие мучения,

Что только ты можешь освободить меня.

Она знала, что стихи не обязательно должны рифмоваться, но Эдгар Аллан По и Эмили Дикинсон писали с рифмой, поэтому в своих стихах она тоже так делала. Неплохо, подумала она.

Вздохнув от ужаса перед тем, что лежало перед ней, она закрыла дневник и достала домашнее задание. Алгебра. Какая польза от алгебры перед неизбежной смертности людей? Никакая. Ну, никакая, кроме того, что, если она не сдаст все свои уроки, её родители откажут ей в карманных деньгах, которые дедушка выдавал ей каждую неделю. И она копила деньги на новые траурные украшения. Она открыла учебник по алгебре, взяла карандаш и начала.

Через несколько минут раздался стук в дверь.

– “Что?” – огрызнулась Милли и резко захлопнула учебник, как будто ей помешали заниматься тем, что ей действительно нравилось.

Дедушка толкнул дверь ногой. Он нёс стакан молока и тарелку ароматного шоколадного печенья. – “Я подумал, что тебе может понадобиться немного энергии для учёбы”, – сказал он. – “Я знаю, со мной шоколад всегда делал своё дело”.

– “Дедушка, я уже не маленький ребёнок”, – сказала Милли. – “Ты не можешь купить моё счастье несколькими печеньками”.

– “Хорошо”, – сказал дедушка, всё ещё держа тарелку. – “Значит, ты хочешь, чтобы я их забрал?”

– “Нет”, – быстро ответила Милли. – “Оставь их”.

Дедушка покачал головой, слегка улыбнулся и поставил тарелку и стакан на прикроватный столик Милли. – “Я собираюсь повозиться часок в своей мастерской, девчушка”, – сказал он. – “Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится”.

– “Мне ничего не понадобится”, – сказала Милли, возвращаясь к домашнему заданию по алгебре.

Она подождала, убедившись, что он ушёл, а затем принялась за печенье.

– “Вариантов того, как умереть. Именно!” – сказал голос в темноте. – “Ты уже начинаешь понимать, смышлёная девочка. Теперь я назову первую пару вариантов с ленивым выбором. Они не требуют от меня ничего, кроме того, чтобы я держал тебя здесь и давал природе идти своим чередом. Их преимущество в том, что для меня это проще простого, но не так просто для тебя. Медленные, с большим количеством страданий, но кто знает? Они могут подействовать на твою болезненную чувствительность. Масса возможностей для томления. Тебе нравится томиться”.

– “Что ты имеешь в виду?” – спросила Милли. Каким бы ни был ответ, она знала, что он ей не понравится.

– “Обезвоживание – один из вариантов”, – сказал голос. – “Совсем никакой воды, и ты можешь начать умирать всего через три дня, а то и через семь. Ты молодая и здоровая, так что я бы сделал ставку на то, что у тебя это займёт некоторое время. Лишение организма воды имеет завораживающие эффекты. Без жидкости, поступающей для фильтрации и промывания, почки отключатся, и твоё тело начнёт отравлять самого себя, делая тебе всё хуже и хуже. Как только эти яды успеют накопиться, ты сможешь испытать полную недостаточность органов, сердечный приступ или инсульт. Но для тебя это смерть. Очень эффектная. Очень романтичная”.

– “Ты что, смеёшься надо мной?” – голос Милли был крошечным и тихим, как у испуганной маленькой девочки.