Фобия

Вика чуть заметно кивнула. Они разделились, Вика мельком взглянула в комнату, куда вошел, включив фонарик на телефоне, следователь и убедилась, что обыск провели самый тщательный. Не было, наверное, ни одной вещи, которая лежала бы на месте. Могли ли в таком погроме вообще найти ее фотоаппарат? Она открыла дверь ванной, решив начать с нее. В туалете он не мог нигде ничего спрятать, разве что смыть в унитаз, а вот места в ванной было предостаточно. К ее удивлению, Семибратов до сих пор хранил вещи сына: в стаканчике все еще стояли две щетки, две пары полотенец, шампунь и дезодорант на полке явно были под стать молодому парню, а не его отцу. Это немного растрогало ее, но она вспомнила, что именно привело ее в эту квартиру, и по какой причине отец лишился сына, и решила не отвлекаться на чувства, тем более, что ни один, ни второй не стоили ее жалости. Спустя несколько минут, она занялась кухней. Все шкафы были обысканы, она заглянула даже под стол и стулья, обитые легкой тканью. Фотика нигде не было. Когда она заканчивала, на кухню вошел Власов. Судя по его лицу, у него тоже было пусто.

– Вы были бы хорошим сыщиком.

– Я даже залезла каждой кастрюле под крышку в холодильнике. Я бы и обои ободрала, будь там доказательство, что он не дает мне жить в последнюю неделю. Но фотика нигде нет. Понять не могу, где он мог спрятать его? Вы обыскали все шкафы?

– По два раза.

– Он должен быть у него, – сказала Вика, присев на стул. – Просто мы не там ищем. Фотоаппарат не маленький, его не сунешь под матрас, не спрячешь за подкладкой пальто.

– По моему мнению, он сразу же избавился от него, – аккуратно сказал Власов. – Сами подумайте, какой ему прок хранить улику против себя в собственной квартире?

– Посмотрите вокруг, – возразила Вика, – он не богат. Он скорее продаст его или сдаст в ломбард, чем выкинет на помойку. У него сумка драная в коридоре, которую любой бы давно сжег. А он зашивает дыры и пользуется.

– Мы не нашли у него чеков или крупных сумм. Но ближайшие ломбарды проверим, об этом я не подумал. И все равно, я не верю, что он сохранил бы его. Слишком глупо, вам не кажется?

– Может, он не такой умный, каким вы его считаете.

В кармане у Власова зазвонил телефон.

– Неужели вызывают?

– Сначала отвезите меня домой, – предупредила Вика, но Власов выставил вперед руку, призывая ее к тишине, глядя на экран старенького телефона.

– Власов, – ответил он.

Он чуть приподнял брови, слушая звонившего, чертыхнулся и соврал, что находится дома, но, конечно же, подъедет. Затем быстро убрал телефон в карман и поторопился к выходу.

– В чем дело?

– Скорее, пора сваливать отсюда. Семибратова отпустили. Звонила Ким, говорит, адвокат приехал среди ночи, предупредил, что без обвинения мы не имеем права держать его дольше положенного. Черт! Неужели уже двое суток прошло?! Скорее же, он скоро будет здесь. Спрячетесь в моей машине, я дождусь его, отдам ключи адвокату или ему самому. Хоть бы успеть!

Паника сначала мягкими лапами накрыла Вику, затем сжала ей шею, снова к горлу подступила тошнота. Он едет домой? Значит, они могут столкнуться?

– Вика, сейчас не время терять голову!

За дверью послышались голоса.

Едва занесший руку над дверной ручкой Власов, отпрянул.

– Балкон, – прошипел он, – спрячьтесь там, и не высовывайтесь. Я вытащу вас оттуда, главное, чтобы он ничего не заметил.

– А вы? – спросила Вика, открывая дверь на кухне, ведущую на открытый балкон, захламленный разве что не санками.

В этот момент открылась дверь, на пороге появился Семибратов. Вика выглянула через стекло и с силой сжала ручку двери, поняв, что, как бы ни пыталась ее память стереть его лицо, она узнала бы его везде. Он не сильно изменился с тех пор, как она видела его на суде. Все тот же сутулый худой человек с гладким черепом, лишенным волос. Но лицо было еще более измождено, двухдневная небритость делала его худым, будто он переболел тифом. Следом за ним в квартиру вошел уже знакомый Вике Иван. Вблизи он показался Вике просто огромным, а рядом с щуплым зэком и вовсе был похож на отъевшегося медведя. Удивление на его лице было будто за двоих, в то время как Семибратов выражал лишь негодование и злость.

– Так и знал, что застану вас тут, – прогрохотал он. – Увидел вашу машину на улице. Снова обыскиваете? Без ордера?