Фокус

В доме мы быстро раздеваемся, и я первым делом тащу малышку в ванну, чтобы под струей теплой воды согреть ее озябшие ладошки. И все это время Соня сбивчиво пересказывает некоторые мои фразочки, которые ее видимо больше всего впечатлили. Если между капризной испуганной девочкой и такой же испуганной женщиной и должна появиться точка соприкосновения — то это она. Потому что прямо сейчас мы точно на одной волне и заодно.

— Она больше не придет? — спрашивает Сова, пока мы раскладываем покупки.

— Надеюсь, не придет, — не хочу врать я. Дети очень хорошо помнят обман, никогда не забывают тех, кто их хоть однажды обвел вокруг пальца и, самое плохое, мгновенно учатся искусству лжи. — А если и придет — мы снова ее выгоним.

Я поздно соображаю, что лучше было не использовать это «мы», но Сова, кажется, ничего не имеет против и даже сама берет лежащую на краешке раковины запечатанную зубную щетку, которую я купила для себя, и с усердием срывает упаковку.

Что ж, кажется, не так уж страшен этот чертенок.

Мы готовим ужин в две пары рук — и это немного развевает грусть, потому что несколько дней назад мы делали то же самое, но вместе с мужчиной, которого обе любим. И когда я на секунду позволяю своей фантазии сорваться с цепи, то почти слышу его веселый голос, и вижу подмигивания, которыми он подбадривал мои неуклюжие попытки разобраться на чужой кухне. И когда одиночество внезапно наваливается сверху, словно вор с петлей, в моем кармане вибрирует телефон. Знакомое лицо на экране входящего заставляет сердце подпрыгнуть до самого горла. Но когда я отвечаю, голос у Андрея совсем не радостный.

— Что случилось? — жестко спрашивает он, и пока я пытаюсь собрать слова, предупреждает: — Даже не вздумай что-то смягчать, выдумщица, потому что я то еще говно, и ты очень даже можешь попасть под горячую руку. Уж прости, что ты влипла в совсем не романтичного и понимающего парня.

— Я влипла в тебя, — отвечаю внезапно севшим голосом. — И мне нравится, когда ты ворчишь.

— Конкретно сейчас я не ворчу, я просто тупо злой. Объясни свое последнее сообщение, Йори.

— Ну…

— Можно без подробностей, только суть.

Я поглядываю на Сову, которая кажется настолько увлеченной над коробкой с конструктором, что вообще не обращает внимания на наш разговор. Но на всякий случай отхожу к окну и становлюсь в пол оборота. Быстро пересказываю о встрече с королевой и, когда заканчиваю, в трубке еще несколько секунд стоит напряженная тишина.

— Йори, мне жаль, что тебе снова пришлось столкнуться с моим прошлым. — Он не то, чтобы извиняется, слова звучат по-мужски сухо и без особых эмоций. — Моя вина, почему-то не подумал, что…

Он вздыхает и сквозь зубы прорывается одно-единственное грубое слово.

— Это никак не повлияет на… наш план? — переспрашивает Андрей.

— Нет, я же сказала, что буду на твоей стороне. Теперь я матерая битая волчица!

— Твоя ценность, моя мечтательница, возрастает с каждым днем.

Я плотнее прижимаю телефон, пытаясь отыскать хоть намек на нежность или особенное отношение, но ничего этого нет. Или я просто не так слушаю? Не то ищу?

— Прости, я что-то задолбался, и у меня впереди целая бессонная ночь.

Слышу шум музыки на заднем фоне, громкие голоса, женский смех. Сую руку в карман спортивной кофты и до боли в суставах сжимаю кулак, пока даже мои ультракороткие ногти не начинают резать ладонь. Ревность — это всегда деструктив, от нее нужно избавляться, потому что Андрей точно не из тех мужчин, которые оставят ребенка ради того, чтобы зависать на вечеринках со случайными женщинами. Мой мужчина работает в этой среде, мне просто нужно чуть больше времени, чтобы привыкнуть.

— Как на фронте с Совой? — осторожно спрашивает он.

— Я бы сказала, у нас наметился позитивный сдвиг.

Малышка вскидывается и показывает мне криво сложенную из маленьких фрагментов пальму. Я в ответ прошу Андрея перезвонить через минуту и быстро, пока Сова не против, делаю кроткое видео, которое тут же отправляю ему в вайбер. Через пару минут он набирает меня и на этот раз громко смеется в трубку.

— Ну, раз вы там на пару креативите, то я уверен, что к моему приезду будет полный штиль.

Я некстати вспоминаю слова Лены о том, что мужчине не нужен штиль, что женщина должна давать ему драйв и что-то в таком духе. А со мной — штиль.

— А как же фейерверки? — потихоньку, стараясь скрыть напряжение, спрашиваю я.

— Какие фейерверки?

— Ну, чтобы горело и искрило, и не было скучно, как в тихом болотце.

— В жопу фейреверки, искры и прочую хуету, — без заминки отрезает Андрей. — Дома я хочу покой, тишину и минет.

Этот мужчина невозможно классный в своей прямоте.

— Теперь я тебе кое-что покажу, клади трубку.

Через минуту я получаю целую кучу фотографий с обручальными кольцами. Успеваю бегло просмотреть, и Андрей снова набирает.

— Прости, выдумщица, я понял, что моих знаний о том, какое бы ты хотела кольцо, точно не хватает, и решил не рисковать. Выбери, какое тебе больше нравится, и пришли фотографию.

— Простые вполне подойдут, — пытаюсь отказаться я.