Фокус

— А от неуверенности от помогает? — Андрей немного подается вперед, а я инстинктивно отступаю назад. Он проводит ладонью по колючему подбородку. Передергивает плечами. —Вроде рожа та же самая, в Квазимодо не превратился.

— Я не могу трезво мыслить, когда ты вторгаешься в мое личное пространство. — Хотя, куда уж больше, если даже на расстоянии я чувствую его запах и из последних сил сжимаю ладони вокруг кружки, чтобы не броситься к нему на шею. Может быть, этот разговор — самый последний в нашей жизни. Может быть, он приехал сказать, как сильно разочарован и я стала последней каплей, переполнившей его чашу терпения и доверия женщинам. — Я должна сказать тебе, почему ушла. И лучше делать это с холодной головой. Так что, пожалуйста, стой, где стоишь.

— Уверена, что хочешь первой? — с сомнением переспрашивает Фенек.

— Абсолютно.

Именно сейчас — мой Рубикон. Я же себя знаю: либо скажу все, как есть и прямо сейчас, либо больше никогда не заикнусь, и до конца жизни буду носить несказанные слова мешком с камнями.

— Если ты по поводу того, что сказал мой брат…

— Андрей, пожалуйста! — Я поздно соображаю, что от нервов даже топнула ногой, а мой невозможный мужчина в ответ на это просто делает приглашающий жест, оставляя за мной право первой нести чушь. — Спасибо.

Я открываю рот — и закрываю его, не проронив ни звука. Потому что моя решимость, которой было так много, что она распирала меня изнутри как воздушны шарик, внезапно беззвучно лопается. И остаюсь только я: маленькая испуганная выдумщица, в самый ответственный момент своей жизни внезапно разучившаяся говорить.

— Я знаю, что пообещала тебе свою помощь, — неуверенно начинаю я. — Что ты на меня рассчитываешь, потому что доверяешь. Честное слово, я никогда в жизни не хотела обмануть твое доверие или подвести, или оставить одного в ответственный и важный момент. Но я… правда не могу. Твой брат прав: тебе нужна женщина с холодной головой, которая будет хорошим деловым партнером и никогда не наделает глупостей.

— Ты собралась сдать наш план матери Совы? — прищуривается он, но на этот раз даже я, со всей своей недоверчивостью, вижу лишь попытку улыбнуться над моим слишком серьезным видом. — Или требовать денег за развод?

— Нет… и нет. — Я загибаю два пальца в ответ на оба его вопроса. — Просто, прости, но у меня проблемы с холодной головой, когда дело касается тебя.

— Я рад, что ты теряешь от меня голову.

— Фенек, прекрати! Я же пытаюсь быть серьезной!

— Хорошо, выдумщица, но не обещаю, что и дальше буду таким же милым сговорчивым парнем. Считай, что прямо сейчас делаю ради тебя огромное исключение.

Почему-то это его «и дальше» вселяет в меня крошечную искру надежды. Стараюсь ее придушить, чтобы еще раз не свалиться с запредельной высоты прямо на острые камни, но ничего не получается. Поэтому остается только надеяться, что на этот раз я точно разлечусь вдребезги и от меня просто ничего не останется, и нечему будет болеть.

— Я просто… кажется… слишком сильно тебя люблю, чтобы быть просто временной женой. — Эти слова произнести не так уж сложно. И после них во мне появляется странная эйфория. Как будто поборола свой самый большой страх, и теперь могу смело смотреть ему в лицо. — Но ты и так это знаешь, да?

— Ты солируешь, выдумщица, я не буду вторгаться своим мужланством в твой монолог. Надеюсь только, что когда придет моя очередь, ты проявишь столько же уважения в ответ.

Было бы гораздо проще, если бы после моих этих слов он все-таки сказал, что чувствует. Простое: «Извини, ты же помнишь, что я одиночка и что у меня принцип не ввязываться в серьезные отношения» — и я больше просто не открыла бы рот.

— Ты важен для меня. Не просто как красивый мужчина, не просто как человек, чей мозг вызывает у меня непрекращающуюся эйфорию. Ты важен как мужчина, которого я хочу называть своим. По-настоящему. Не боясь споткнуться о твою холостячность. Не боясь, что через несколько месяцев все закончится и ты просто уйдешь в новую жизнь, свободный и с честно отвоеванной дочерью, а я останусь просто Йори с разбитым сердцем. Это эгоизм, наверное, но я не очень подхожу на роль нелюбимой жены декабриста. Прости, что я не сказала сразу. Но еще есть время. Уверена, ты найдешь подходящую беспроблемную замену и будешь рад, что вовремя избавился от глупой влюбленной писательницы.

— Если ты не против, я бы хотел говорить сам за себя, — довольно жестко обрывает мои попытки спрятаться за бесшабашностью Андрей. — Но раз ты зашла на мою территорию, то, полагаю, все свое ты уже высказала. Передаешь эстафетную палочку?

Я тупо киваю. Хочется сказать много, намного больше, но в сухом остатке это все равно будет еще одним признанием в моей слабости. Самобичевание я оставлю на потом, когда вернусь домой и грустными дождливыми вечерами буду мечтать о той жизни, где мне хватило смелости не сбежать и — кто знает? — за пару месяцев вынужденного договорного брака переубедить своего одиночку довериться еще один, последний раз.

Глава сорок девятая: Андрей