Фокусник из Люблина

Кучер щелкнул, и дрожки покатили: вниз по Подвальной, на Медовую, Новосенаторскую. На Театральной площади еще толпился народ, стояли экипажи. По-видимому, в Опере давали премьеру. Мужчины что-то выкрикивали, женщины смеялись. Никто из этих людей и понятия не имел, что некая женщина, которая звалась Магдой, сегодня повесилась, а кунцнмахер из Люблина испытывает непереносимые физические и душевные муки. Веселье и смех будут продолжаться, пока все они не обратятся в прах, размышлял Яша. Надо же, дни и ночи напролет я только и думал, как мне позабавить этот сброд! Чтобы сорвать у них аплодисменты — у этих, что и на могилах танцевать будут!.. Из-за этого чуть было не стал вором! Чуть не убил человека…

Дрожки остановились у «Краковской». И в то же мгновение Яша понял, что приехал сюда напрасно, — у него не было с собою не только паспорта, но и вообще никаких документов.

5

Яша расплатился с кучером и велел ждать. Попытался уговорить клерка, который сидел за конторкой, все же дать ему комнату. Но малюсенького роста портье отказал категорически. Был тверд, как кремень:

— Ничего не могу сделать. Без паспорта строго запрещено.

— А что делать, если человек потеряет паспорт? Умереть, что ли?

Тот, за конторкой, пожал плечами:

— Мы исполняем распоряжение.

«Все эти распоряжения неизвестно для кого написаны», — всплыло вдруг в памяти. Так приговаривал отец, нарушая русские законы.

Яша вышел из гостиницы ровно в тот момент, когда дрожки тронулись с места и покатили прочь. Дрожки увели прямо из-под носа. Яша присел на парадном соседнего дома. Вот уже вторую ночь он болтается неизвестно где. Как это все быстро происходит, подумал Яша, может, завтра в это время уже буду лежать в могиле. Здесь тоже фланировали проститутки. Мимо Яши прошла одна — в черном, с длинными болтающимися сережками. Выглядела, как средних лет мать семейства. Но взгляд, который она на него бросила… Несомненно, это проститутка. Это одна из тех, незарегистрированных, что предлагают себя по подворотням да в подъездах, на лестницах. Глядела на него, как гипнотизировала, — прямо-таки пригвоздила его к месту своим пристальным умоляющим взглядом. Казалось, она говорит ему: вот, мы оба попали в переплет, почему бы нам не быть вместе? При желтом свете уличного фонаря отчетливо обозначились морщины на лице, на лбу, румяна на щеках, накрашенные ресницы, мешки под глазами. Не было сил даже посочувствовать — все, что он испытывал, это любопытство и удивление. Что за силы управляют человеком? — размышлял Яша. Развлекаются, будто человек — это игрушка, а потом отбрасывают его прочь, как падаль, как ненужную требуху. Как понять то, что с ним случилось? А эта женщина? Почему она здесь? Чем она хуже тех, избалованных дам, что сидят в ложе, в опере и сквозь лорнет рассматривают публику внизу? Все только случай?.. Но если так, то и Бог — случайность? А что такое случайность? Вселенная — случайность? А если ж это не так, может ли частичка вселенной быть случайной?..

Яша увидел дрожки и подозвал, махнув рукой. Дрожки остановились. Яша взобрался. Женщина через дорогу глядела с упреком. Казалось, глаза ее говорят: «Ну, зачем ты меня бросил?» Извозчик обернулся, ожидая приказаний, но Яша никак не мог придумать, что бы приказать ему. Хотел было поехать в больницу, но вдруг услыхал с удивлением собственный голос:

— На Низкую.

— Какой номер?

— Номер не помню. Я покажу. Недалеко от Смочи.

— Ну…

Конечно, это чистое безумие — ехать к желтоволосой и ее брату — своднику из Буэнос-Айреса, но выбора не было. У Вольского — жена и дети. Он, Яша, понимает, что нельзя вваливаться в семейный дом посреди ночи. Может, разбудить Эмилию? — прикинул он. Нет. Нельзя. Гордость не позволяет. Да и Зевтл не очень-то будет рада меня видеть… А что, если успеть на поезд — и прямо в Люблин?.. Прекрасная идея! Нет. Это тоже нельзя. Сначала надо похоронить Магду. Нельзя вот так бросить ее, покойницу, и бежать. Нет сомнения, полиция знает, кто забрался к Заруцкому прошлой ночью. Пускай уж лучше его арестуют здесь, в Варшаве, чем в Люблине. Хотя бы Эстер будет избавлена от этого позорища. Да, а еще есть Болек в Пяске. Разве он не предупреждал, еще несколько лет назад, что все равно убьет? Самое лучшее — вообще уехать из Польши. Может, в Аргентину… Да, но только не с такой ногой!.. Дрожки ехали по Тломацкой, по Лешно, затем выехали на Желязную. Там завернули на Смочу. Яша не дремал, а просто сидел, скрючившись. Его трясло как в лихорадке…