Фокусник из трущоб (СИ)

       В туалете никого не было: раковины сверкали чистотой, уровень мыла в дозаторах зашкаливал, как температура при солнечном ударе. Фома поднес руки к крану и, наспех сполоснув ладони, с наслаждением приложился губами к прохладной влаге. Глоток за глотком она тушила огонь жажды, ставшей почти нестерпимой. После третьей порции, испитой из чашечки ладоней, Фома умылся и уставился на себя в зеркало: на лице начала проступать синева щетины.

       - Ага, - Ян появился откуда-то сзади и провел ногтем по его колючей щеке, - еще пара дней, и ты будешь на хачика похож.

       - Я и так на него похож, - буркнул Фома, доставая бритву и пену для бритья, - я сейчас, по-быстренькому, - он очень торопился. Каждую секунду ему казалось, что кто-нибудь вот-вот войдет в помещение, презрительно фыркнет и назовет его тем самым ужасным словом «бомж», а еще, чего доброго, персонал позовет.

       Все это время Ян стоял, опершись задом о панель с умывальниками, и косо посматривал на него, опустив руки в карманы своих широких штанов.

       - Фух, все, - с облегчением выдохнул Фома, смывая с лица остатки пены. Ян протянул ему кусок бумажного полотенца. - Ты сейчас куда?

       - На работу, - усмехнулся тот. - Хочешь посмотреть? Пошли, побудешь моим телохранителем. Вчера мне вон зуб сломали. Песня, видите ли, не понравилась.

       - Сурово, - заметил Фома, поправляя волосы - хорошо, что стрижка еще не требовалась, - побуду.

       Работал Ян на продуктовом рынке. У него там даже место свое было: между бабкой, торговавшей полиэтиленовыми пакетами, и продавщицей пирожков, стоящей за портативной «канистрой» с этими самыми изделиями. Судя по вывеске, пирожки были с мясом, с капустой и с какими-то непонятными грАбами. Кстати, последние были самыми дорогими.

      Первым делом Ян отбашлял полицейским, тусовавшимся тут же, и еще какому-то стремному мужику с лицом подонка.

       - У тебя, вон, «крыша» какая, зачем я тебе сдался? - удивился Фома.

       - Это, - Ян присел на корточки, чтобы достать свою гитару, - не защита. Я только за место заплатил. Если кто-нибудь начнет агриться, это будут только мои проблемы. - Он аккуратно вытащил музыкальный инструмент и, перекинув широкий ремень через голову, звонко ударил по струнам, - надоест - уходи, вечером знаешь, куда можно вернуться, - и Ян запел.

       Нет, Фома не любил регги: эта музыка казалась ему слишком размеренной и «трафаретной», к тому же заторможенной, как речь после курева марихуаны. Голос Яна был особым, мяукающим - Фома практически насильно заставил себя не раздражаться от этого исполнения.

       Похоже, продавщица пирожков и бабка с пакетами привыкли к подобному обществу и не обращали на молодого певца никакого внимания, каждая, занимаясь своим делом. Люди сновали туда-сюда от торговых рядов к крытому зданию рынка, изредка бросая монеты в раскрытый гитарный чехол. Рядом пролегала проезжая часть, по которой с шумом проносились машины. Стая голубей подвижными серыми шариками рассыпалась по свободному пятачку, рыская в поисках заветных крошек.

       Итак, дорога гудела, люди галдели, птицы ворковали, гитара звенела, Ян громко мурчал, а Фома сидел на высоком бордюрном камне, опершись о колени локтями, и лихорадочно размышлял, куда ему лучше направиться: в приют или за тридевять земель в родной город, к друзьям, которые, возможно, пустили бы его пожить на первое время.

       - «Зайду на балкон, закурю сигарету,

      Чудесное утро, на улице лето.

      Птицы поют, листва шелестит,

      Музыка счастья повсюду звучит».

      Солнце слепило, Фома даже глаза прикрыл от его ярких лучей. Он не знал, сколько вот так просидел, может час, а может минут двадцать: лезть в карман за мобильником, чтобы посмотреть на время, было откровенно лень. Фома почти задремал, когда резкие голоса заставили его вздрогнуть.

        - Ну че? Хиппи дебильный! Эту, про гетто, выучил? - бритый наголо парень, конкретно накачанный, в джинсах и высоких ботинках, подбоченившись, стоял напротив Яна, уже прекратившего петь. Бицепсы скинхеда были настолько мощными, что рукава футболки, туго обтягивающей его фигуру, готовы были вот-вот треснуть по швам. Двое его друзей стояли рядом и нехорошо улыбались.

       - «Я люблю родное гетто!» - хрипло начал он, дирижируя руками, - в прошлый раз тебя предупредили: сегодня очечи разобьем и морду опять.

       - Я не хиппи, - совершенно спокойно ответил Ян, на всякий случай, снимая очки и пряча их в карман. Его близорукий взгляд смело вперился в маячившую перед ним неприятную физиономию.

       - Дай-ка сюда, - второй отморозок ловко сорвал с головы Яна полосатую шапку и помахал ею в воздухе, - крутяк! Я бабуле своей подарю, она уж точно заценит такое!

      Компания загоготала. Прохожие неодобрительно посматривали, опасливо оборачивались и спешили удалиться. Охрана, стоявшая поодаль, напряглась, но на помощь не торопилась.