Фол последней надежды (СИ)

— Да, — говорит Громов, не отвлекаясь, — он и полку под них сам прикручивал. Видела бы ты квартиру Евгенича, у него там целая оранжерея.

— Был у него дома?

— Бывал пару раз. Как раз ходил цветы поливать и кота кормить.

Я смотрю, как Громов вытаскивает из ящика стола лист бумаги, и хмурюсь:

— Как-то это странно.

— Почему?

— Не знаю. Ему больше некого было попросить?

Подхожу ближе и смотрю, как он своим ровным крупным почерком выводит «Субботина и Громов живы и здоровы. Вас не дождались.», забираю у него ручку и рисую в конце улыбающуюся рожицу.

Ваня одобрительно кивает, облокачивается о стол двумя руками и поворачивается ко мне:

— Он обычно просит девочку соседку, но она и сама часто уезжает. А другим он своего Альберта не доверяет.

— Альберта? — спрашиваю, стараясь скрыть дрожь, которая охватывает меня от близости его тела.

— Это кот. Харя вот такая, — он показывает масштаб, поднимая ладони к лицу и растопыривая пальцы, — характер отвратительный, но наш физрук в нем души не чает.

— А ты, выходит, человек, которому можно доверить самое дорогое?

Ваня улыбается, кивает в сторону двери, и мы выходим в коридор. Там пусто и тихо, только слышны слабые отголоски чужих уроков. Поэтому Ваня тоже понижает голос:

— Люблю животных. Сам очень хотел кота, но у папы аллергия, так что там не вариант. Я в детстве так рыдал из-за этого, но потом успокоился. Позже заведу, когда съеду от родителей. А пока вот, Альберта кормлю, хоть он и сволочь порядочная.

Я тихо смеюсь и бросаю на Громова внимательный взгляд. Этого я о нем не знала. То есть, вроде как слышала, что он хочет кота, он нам с Бо рассказывал. Но мы тогда были детьми, сейчас это звучит как-то иначе.

Дальше мы молча забираем свои куртки и с каменными лицами дефилируем мимо охранника. Но этого босса пройти не так уж просто.

— Куда? — он отрывается от сериала в телефоне и сощуривается. — Курить? Прогуливать? Без записки не выпущу.

— Дядь Сереж, — начинает Ваня миролюбиво, — пропусти, нас на физре припекло, домой идем отдыхать.

Я округляю глаза и активно несколько раз киваю, но охранник не сдается:

— Тогда сопровождающий нужен.

— Дядь Сереж, да взрослые мы уже, отпусти, а? Родители и так по пропуску увидят, когда мы вышли.

— Ага. Я отпущу, а вас украдут, или под машину попадете, а дядя Сережа потом виноват! Нет уж!

Охранник демонстративно поднимает к лицу телефон и погружается в сериал, но я вижу, что чехол на его смартфоне с фотографией. Там женщина в цветастом платье позирует у куста сирени, мягко улыбаясь.

Тогда я подаюсь вперед и доверительно говорю ему:

— Вы правы, мы прогулять хотели. Ваня тренируется много, а у меня репетиторы, мы просто на свидание хотели сходить. Другого времени на этой неделе уже не будет, а там сеанс в кино классный. Отпустите, пожалуйста.

Дядя Сережа опускает телефон и смотрит на нас уже иначе. Ваня быстро подхватывает. Подходит сзади, обнимает меня за плечи и кладет подбородок мне на макушку. Я понимаю, что он просто подыгрывает, но руки тут же покрываются мурашками. Охранник скользит взглядом по моим предплечьям, перевод взгляд куда-то выше, на Ваню, а потом вдруг улыбается:

— Ну что с вами делать? Любовь есть любовь. Я такое сразу вижу. Идите, только аккуратно!

— Спасибо! Мы вас не сдадим!

— Под машину не попадите! — кричит он, когда мы уже сбегаем по ступеням крыльца.

Я смеюсь, стараясь скрыть неловкость от нашего вранья:

— Что у него за пунктик насчет машин?

— Да кто его знает, вдруг самого когда-то сбили.

— Громов! — кричу осуждающе, передергивая плечами. — Какой кошмар!

— Да чего, может и правда так. Ты его как вообще уболтала? Я не очень понял, почему он передумал.

Мы, не сговариваясь, сворачиваем на узкую аллею с липами, и шагаем, пристраиваясь к темпу друг друга.

Я, вроде как безразлично, жму плечами:

— Догадалась, что он за любовь. У него на чехле телефона женщина, я подумала, что это его любимая.

— Может, сестра? — спрашивает Ваня каким-то странным тоном.

Я смеюсь:

— Ой, это вряд ли! Даже Бо такого бы не сделал!

— А у тебя на заставке ваше общее фото.

Я втягиваю нижнюю губу между зубами и прикусываю ее. Может, я придумываю, но звучало это как-то обвинительно. Я бы пошутила о том, что Ваня ревнует, если бы это не было так неправдоподобно и к тому же неловко. Пока задумываюсь над этим, замечаю, что Громов опускает свой взгляд и смотрит за тем, как я обкусываю губы. Наверное, это выглядит глупо? Я тут же прекращаю, а он снова награждает меня странным взглядом.

— Ты говорил, у твоего папы аллергия на кошек? — выпаливаю поспешно.

— Да. И, вроде бы, вообще на любую шерсть. На собак тоже.

— Вообще, это странно.

— Почему?

С облегчением я потихоньку выдыхаю, потому что Ваня снова похож на себя и просто разговаривает со мной, как обычно. На этой территории я чувствую себя более безопасно.

Говорю:

— Мы с Бо как-то тайком притащили на дачу котенка, и он жил у нас две недели. Это было как раз на наш день рождения. Я помню, потому что ты с родителями приехал к нам, чтобы отметить, и кот выскочил в зал в разгар застолья.

— Чего?