Folie a Deux (СИ)

— Нет. Нет, не в этом дело, — не задумываясь, отвечаю я на наполненный беспокойством вопрос, и это не лукавство. Райан Андерсон, вероятно, совсем не идеал мужчины, но он не причиняет мне настоящей боли. Не поднимает на меня руку. Не наносит физических увечий. В этом плане с ним я в полной безопасности. Желание контролировать и постоянно чувствовать власть не равносильно способности ударить и причинить подлинный вред.

Но отец несколько мрачнеет, невзирая на мои слова. Будто не верит мне. Или просто в любом случае хочет меня отстоять, что совершенно невозможно, даже если бы я реально нуждалась в защите. Он всего лишь полицейский из маленького городка, о существовании которого многие наверняка и не знают. Для Райана в этом всём нет и не может быть никакой угрозы. Его не напугает какой-то провинциальный папа, пусть и шериф.

— Тогда в чём, Моника?

— Он противоречивый… Вроде бы и не держит, но не отпускает.

— А ты хочешь, чтобы отпустил?

— Нет, — я могу постараться и справиться с болью, что не всё так, как мне хочется, но тоска от разлуки, невозможности видеть и быть с человеком в той степени, в какой он позволяет, не входит в список эмоций, которые я готова ощущать снова и снова. К тому же вдруг теперь меня впустят? Перестанут выворачивать многие мои вопросы наизнанку в угоду личному удобству и просто начнут на них отвечать честно, искренне и откровенно? Не сразу, но в скором времени?

— Тогда наслаждайся и получай удовольствие. И никого не слушай. В том числе и свою собственную мать, — я не верю в то, что слышу эти слова. Мало того, что они фактически идут в разрез с её мнением, и маме бы вряд ли понравилось узнать о таком, так ещё и всё это уж слишком резкий переход от тревоги до благословения делать, что хочется.

— Я извинюсь перед ней завтра.

— Если сделаешь это, после тебе придётся просить прощения ещё и у меня, — качает головой отец, выглядя действительно имеющим это в виду, — я почти уверен, что ты сказала то, что думала, а раз так, то здесь нечего стыдиться. Ты взрослая и не обязана отчитываться даже перед нами. А может, это и вовсе твоя судьба, просто ты пока об этом не знаешь. Тогда и тем более плевать на мнение окружающих. Но не смей прогибаться под человека. Я тебе запрещаю. И не хочу однажды узнать, что ты позволила себя сломать. Тебе это ясно?

— Я буду в порядке, пап. Не переживай.

— Я на это и рассчитываю. Конечно, мне вряд ли когда-нибудь удастся привыкнуть к тебе на обложках или страницах журналов, пусть я и не вижу этого лично, но если что-то делает тебя счастливой, то я, безусловно, на твоей стороне. Но только до тех пор, пока тебе хорошо. В противном же случае я не желаю, чтобы ты держалась за вещи, приносящие несчастье.

Я киваю, с ещё большей силой осознавая необходимость многое обдумать. Но мне так и не удаётся прийти ни к чему конкретному. Ни до того, как я всё-таки засыпаю, ни на следующий день по дороге в аэропорт и обратно. Момент, когда я приближаюсь к двери своей квартиры и вижу Райана прислонившимся к ней, наступает, по-моему, слишком скоро. Ощущение, что пол под ногами словно качается, меня уже не удивляет. То же самое касается и трепета в животе. Мужские руки, засунутые в карманы брюк, всячески затрудняют все мыслительные процессы в моей голове. И всё из-за завёрнутых почти до локтей рукавов рубашки. Кажется, я хочу лишь, чтобы мы избавились от одежды, но взгляд Райана Андерсона такой же, какой и накануне вечером. Ясно демонстрирующий, что у меня ничего не получится. По крайней мере, до тех пор, пока он не услышит единственный ответ, который его удовлетворит.

— Ты уже приняла решение?

— Я не уверена, что то, чего ты вроде как хочешь, может получиться между нами в действительности.

— Я не вроде как хочу, а хочу, — с нажимом в голосе исправляет он и тут же продолжает, — почему ты так считаешь, Моника?

— Потому что ты плохо справляешься с неприятными и неудобными лично для тебя ситуациями. Ты или меняешь тему, или уходишь, и, наверное, частично я тебя понимаю. Теперь, когда знаю причину, по которой в прошлый раз ты фактически выскочил за дверь, но тогда… Я не могу быть с человеком, не способным даже постараться мне открыться. Я просто… Возможно, ты к такому привык, и для тебя это норма, и спустя столько лет в браке люди в принципе не разговаривают сильно много, но сбегать каждый раз, если я скажу что-то резкое и обидное или задам некомфортный вопрос, или когда ты просто будешь в чём-то со мной не согласен… Я не думаю, что это моё, — я делаю шаг вперёд и смотрю на то, как Райан отступает чуть вправо, чтобы я могла подойти и вставить ключи в замочные скважины, и прикрывает глаза, зажмуривая их, возможно, до боли. Замки поддаются без проблем, как и всегда. Спустя всего лишь несколько секунд. Но он по-прежнему хранит молчание. Думает, что всё, наверное, кончено? Или пытается понять, сможет ли хотя бы однажды так или иначе подогнать себя под меня?