Фольклорный путеводитель по Каргополью

240. [Зачем у Александровских родничков у с. Река платки вешают?] Зачем? А вот заболеёшь и положишь завет Олександру Ошевенскому, шо дал здоровья, только бы принёс Господь, и вот, и повешаю там, – платок ли, полотенце ли, чего ли повешаю; или там свечку; вот пойдёшь – у нас ведь церковь нать ехать в город <…> – и пойдешь. Я вот как, дак и завет сделаешь, что положу, я как пойду, так ставлю свечку за здравие: поставлю, помолюся, какие молитвы знаю, скажу, а потом за упокой поставлю, всех своих помяну, и водички там наберём, и намоемся, и попьём, и принесём. [Что вы говорите, когда ставите свечку за здравие?] Ну, «дай Бог здоровья всем моим детушкам, нам и детушкам моим», у меня пятеро это, дак как, всех, и поклонишься, всех перечислишь, что «всем дай Бог здоровья». [Если голова болит, что надо сделать на родниках?] Дак я не знаю, помолишься да водушки попьёшь, да чего. Можно и платок с головы повесить [на крест или соседние деревья]: делают так другие. [А если нога болит?] А нога – дак ходят вот там, моют, воды зачерпнут – да и моют из родника водой. [С ноги ничего не вешают?] Ну дак чего повешают, хто чего может, тот и весит. <…> Раньше-то ведь как: Богомольё в Ошевенском праздник[194], дак батюшко идёт из города, крестный ход идёт, и туда заходят, на родники; и потом, ведь Олександр Ошевенской в Ошевенске на Халуй ушёл, на Халуе там тоже его… не дали ему поставить [монастырь], а он и говорит: «Живите век свой у реки, а без воды!» Весной река – берега эти и всё, река весной вспыхнёт, воды много, каких-нибудь только… прошла вот эта вешня вода, по реке ходят – нету ни капли воды нигде, а вот где деревня. А как там, за деревней, текёт, а в деревню не текёт; а потом он вот поставил в Ошевенске монастырь. <…> [Богомолье когда бывает?] А вот Богомольё – оно не в числах; видишь, выходит как: Петрово говиньё у нас не в числах, потому что оно раздилёно от Великого говинья – это межговинья, оторвано это Петрово говиньё. Оно бывает, если Велико говиньё до шести недель даже, самое длинное девять недель и три дня – межговиньё; значит, Петрово говиньё было только две недели и три дня. После Троицы – ведь после Паски Троица тоже не в числах. Паска не в числах, вот и когда после Троицы… после Паски сорок дней до Вознесенья, а от Вознесенья десять дней ещё, оно выходит пятьдесят дней до Троицына дня. А после Троицына дня тут выходит неделя – пройдёт заговиньё, а после заговинья <…> неделя пройдёт, потом Богомольё. Ой, Богомольё – раньше такой праздник вот был, дак вот как народу туда… ой, сколько соберётся-то – девок-то, ребят, ой! Как придешь туды, в Ошевенско, дак до того допляшут – все плясали на Низу, на Низовском мосту[195] собирались – дак поглядишь: солнышко-то уж на два коромысла поднялося, всё большухи не ушли домой, а девки когды разойдутся? Вот до того догуляли-то. <…> [Как вы сказали про солнце?] Солнышко вот поднимется, а эки… уж высоко, а большухи всё ещё гуляют, сами большухи, дак как домой пойдёшь? Мы находилися, а они всё ещё… ну вот, они уйдут, а мы потом. [Большухи – это кто?] Хозяйки-те, хозяйки-те гуляют всё, вот раньше всё гуляли-то.

Река, 2000, БЕП

241. Как в Ошевенско… в Ошевенско как йидёш – на этой [правой] руке полё. Пройти нашо полё, вот, на правой руке – от нас-то да… полё большоё (я давно не бывала, ак запущёно ли нет) – вот… а там… от поля тропинка знать [к почитаемым Александровским родничкам в лесу, там же была часовня]. Раньше старики-ти были набожны, ак и часовенка была сделана, и по завету туды ходят: у кого чего болит, дак то и завещают. Вот. Свички ставя… иконки нося и там иногда – попы были, пока у нас ре… эта, роботала церковь дак, – Богомоленьё зовётся, там и служба была у нас, праздник такой – Богомоленьё[196]. [Где была служба?] А там были часовенки поставлены – хоть маленькие такие, что… коё-чего класть, да полочки, да, дви-ри, да… и замок был, да и… роспорядился… сельсовета там, у Спаса[197], Николай Васильевич Петров. Давно живого нету. Тунеядца[198] какого-то послал: «Сожги», – говорит. И сожгали. Потом опять, другу поставили. Их было льзя [?] заходить: как свичку хто принесёт – свою зажгёт, пока молится, дак… свич-ка погорит, а потом погасят. А там не один родничок: из одного пьют, а другой купаются. Туда лисенка есть опушчёна в воду, совсем-то не смеют на дно-то стать: глубоко да и топко очень – болото, дак. А еще ворники поехали на тракторе, дак трактор-от – колёса все ушли в чернозём. Господь-от их не допустил. Два пье… пьяницы, два парня, дак… потом откуль-то из города[199] ли, с Архангельска, большуханский трактор приходил, дак – гусениця-то широкая, долгая… тот йих вытащил, трактор-от. А оне всё равно сбегали, ковшик какой пристроили на черень [чтобы достать из него деньги]. Ещё денежку спускали. В родник. [Зачем?] Ак больше некуда класть-от: все воруют, пьянки-те одолели. Из-за их. Из-за их. <…> Из-за их. Потом все ровно: хоть трактор затопили в болото, а сходили, почерпали. Много ли, мало денёг-то нашли, ковшиком вычерпали. О какие. Настырные.