Фоллер

Питер принимал все меры предосторожности, и возможность заражения должна была быть нулевой. Болезнь передается только через жидкость — кровь, сперму, слюну. Но ведь всегда было место для ошибки?

Ему осталось не больше месяца. Причем не самого легкого времени. Мозг взорвался от воспоминания о дергающейся Изабелле.

В душу ворвался холодный, сосущий ужас, перед глазами поплыло, голова закружилась. Он умрет.

— Хотите, чтобы я сообщила еще кому-нибудь? — спросила Отеро.

— Нет. Никому не говорите. — Прежде чем умереть, он должен был закончить проект. Хватит ли ему времени?

Нет.

— Вас нужно госпитализировать.

— Я сам лягу в больницу. — Он умоляюще посмотрел на Отеро. — Я, сам того не зная, носил это в себе в течение нескольких дней. Если я мог кого-нибудь заразить, теперь этого не случится, потому что я знаю о вирусе. По крайней мере, сейчас я знаю, что своим рожком мороженого нельзя делиться ни с кем.

Доктор Отеро кивнула.

— Оставлю вас отдохнуть и проведу осмотр через несколько часов.

— Спасибо.

Как только шаги Отеро стихли, Питер услышал, как в лаборатории кипит работа. Он не представлял, как они смогут закончить проект без него. Им придется передать его федеральному правительству, которое, несомненно, попытается превратить сингулярность в оружие.

Быть может, диагноз был ложным, ведь есть такие случаи, когда врачи ошибаются…

Питер громко рассмеялся. Ну, началось: отрицание — первая стадия принятия смерти у Кюблер-Росс[25]. Потом он начнет торги, хотя понятия не имеет, с кем будет торговаться. Наверняка он сможет торговаться с Уго. «Если ты возобновишь свою работу над Петерсоном-Янтцем, ты найдешь способ изолировать прионосвязывающие свойства без побочного эффекта полного стирания моей памяти, я же…» Что он? Вернет Изабеллу?

Уго презирал его. Он имел на это все основания.

Мысли Питера продолжали возвращаться к Изабелле. Она просила его попытаться представить себя умирающим. Тогда он сделал все возможное, а теперь понял, что его воображение было лишь бледным отблеском того, что оказалось на самом деле. Просто невозможно представить себе, какие чувства возникают, когда кто-то стоит перед тобой с результатами анализа в руках.

И теперь, когда он почувствовал всю тяжесть чувств умирающего, желание Изабеллы быть клонированной имело огромный смысл.

Теперь, когда он знал, что во время процедуры человек должен быть без сознания, он мог это сделать. Мог, если бы захотел.

Он был так близок к тому, чтобы использовать силу сингулярности, чтобы положить конец войне, прежде чем та уничтожит планету.

А как же Мелисса? Если он это сделает, сможет ли новый Питер продолжить то, что оставил старый, если старый умрет? Начнут ли они с самого начала?

Он действительно думал об этом?

Да, думал.

Если бы Питеру удалось себя клонировать после неудачного эксперимента с Изабеллой, Уго стал бы презирать его еще больше.

Поймет ли кто-нибудь? Разрешат ли клону Питера продолжить проект, унаследовать его лабораторию, его гранты? Или его затащат в какую-то лабораторию ЦРУ для исследований?

Он должен был сделать это тайно, посреди ночи. Как и с Изабеллой.

27

Как только взошло солнце, Фоллер захотел отыскать Бурю, но это выглядело бы жалко и убого. Он вполне мог бы быть убогим и жалким, но не хотел казаться таким Буре.

Вместо этого он достал ее фотографию. Та уже потрепалась по краям, углы округлились, но улыбающееся лицо Бури все так же было совершенно четким…

И вдруг его осенило. Одежда Сюзанны и Эмили — простые платья и одинаковые бантики в их волосах. На снимке же глядела девушка в черной блузке и джинсах. Буря уже тоже, должно быть, поняла, что, возможно, на снимке и не она. Может, именно поэтому она решила пойти со своими близнецами, вместо того чтобы держаться рядом с Фоллером.

Он не хотел верить, что женщиной на фотографии могла быть или Сюзанна, или Эмили. Они могут быть похожими на Бурю, но в Буре было что-то особенное. Когда он находился рядом с ней, возникало чувство, что она именно та, которую он когда-то любил.

И до сих пор любит. Он был уверен, что его чувства к ней сохранились еще с Первого Дня. Как еще Фоллер мог объяснить любовь, которую испытывал к этой женщине? И он понял это с того момента, как увидел ее в другом мире. Да, она была прекрасна. Такой же прекрасной была Орхидея, такими же были и много других женщин. Но они не вызывали у него чувства, будто он падает, стоя на твердой земле. Его способна была вызвать только Буря.

Несмотря на тяжесть от их расставания, Фоллер решил, что лучше дать ей время, позволить ей прийти к нему самой, когда она будет готова.