Фомо

Наконец, он развернулся и зашагал по траве, не оборачиваясь, зная, что я пойду за ним. И я пошел. Рыжая трава, тонкая, сухая и хрупкая, шелестела под ногами. На горизонте я не видел ничего, лишь бесконечное поле, траву и небеса. За собой я услышал топот, и когда обернулся, оказалось, что слоны следуют за нами.

Черный человек ушел далеко вперед, но я все еще не терял его из вида. Его движения, как мне показалось, были зажатыми, руки он держал по швам вдоль тела, и с каждым шагом его плечи вздрагивали от напряжения.

Мы шли так очень долго. Я нагнал моего молчаливого путеводителя, а слоны продолжали идти за нами, не издавая ни звука, кроме шума приминаемой их толстыми ногами травы. Меня напрягала тишина. Пауза слишком затянулась, и я заговорил бы сам, если бы не услышал вдруг размеренно резкий голос черного человека.

– Что ты знаешь? – спросил он, не оборачиваясь, продолжая идти, уверенный, что я иду сзади и могу слышать его.

– Ничего, мне еще ничего не…

– Что ты знаешь о мире? – перебил он меня.

Я замялся. Никогда прежде вопрос этот не ставили так прямо, и я не знал, с чего начать и как ответить. Его голос повторял вопрос у меня в голове. Я слушал его снова и снова, и мне хотелось еще. Это был голос вождя, голос вселенной.

– О мире? – усмешка слетела с губ – Даже не знаю, с чего начать – признался я.

– Ты думаешь, что знаешь так много? – тем же тоном, не повышая голоса, спокойно спросил он, но фраза кольнула меня.

Что я знаю? Как можно ставить вопрос вот так? В голове все сразу разлетелось, как голуби на площади. Если бы меня спросили, во что я верю или на что надеюсь – я бы легко ответил, но…

– Я знаю, что если отпущу предмет из рук – он упадет – гравитация – сказал я – Знаю, что живу на планете, которая вращается вокруг звезды, и все это в галактике, которая помещена во вселенной, бесконечной и постоянно расширяющейся.

Мне показалось, что ответ мой достаточно полон и исчерпал себя. Повисла тишина. Шелест травы заставил меня понять, что я – плоть, материя, и мне приятно было ощущать себя материальным объектом. Почему-то.

– И все? – спросил черный человек.

– Мне нечего больше добавить – поразмыслив, ответил я.

Вдалеке, справа от меня, я увидел дерево. Черное, тонкое, оно, исходя из земли, извивалось, как застывшая змея, а к верху испускало из себя множество тонких ветвей. Листва неровной полосой, как прослойка торта, нависла на ветвях сверху.

На одной из ветвей сидела прекрасная птица. И хотя я не мог найти в ней красоты – она была прекрасна. Я ощущал это, чувствовал ее красоту, будто она, как метафора, олицетворяла все прекрасное. Над деревом я заметил кружащего ястреба. Он олицетворял страх, уродство – я чувствовал это настолько явственно, что, когда ястреб, сложив крылья, пикировал вниз, разорвав птицу на части, во мне будто сжались две неотъемлемые части моей души. Птица погибла, и ее место занял ястреб. Мы шли дальше, молча.

Я размышлял. Что это за место, куда меня закинуло, случайно ли я здесь оказался? И почему судьба птицы меня так захватила? Неужели прекрасное должно неизменно погибать, а ужасное и гадкое захватывать, пожирать, уничтожать и разрастаться, как чума.

– Это твой первый урок – вдруг раздался голос черного человека, пробудивший меня от раздумий – Суждения о категориях затмевают твой разум, не давая увидеть всей картины. Эмоции сглаживают реальность, от чего само понятие реальности утрачивает смысл. Отдаваясь своим ощущениям, ты забыл об объективности. Птица, что ты видел, чью красоту ощущал, была тем же ястребом. Полагая, что она красива, а потому слаба, ты унижал достоинство красоты, а думая, что ястреб ужасен и силен, ты преувеличивал ее достоинства. На самом же деле их силы равны.

Твои суждения о справедливости были основаны на личных ощущениях, а значит, не брали за основу реальные факты, из чего следует, что твое заключение, выведенное из увиденной ситуации, никоим образом не относится к действительности и лишь искажает ее. В действительности победил не ужасный, а действующий, а проиграл не слабый, а бездействующий.

Что касается эмоций, которые вызвало произошедшее, их источником является искаженное эмоциями чувство справедливости и морали. Мысли о том, что добро погибает, а зло побеждает, произрастают из неумения мыслить вне категорий, которые не применимы ни к чему существующему, живому и мыслящему, потому как нельзя сказать, что цветок добр, а дерево зло или плохо. Критерии, которыми ты апеллируешь в оценке того или иного действия, формируются на основе ошибочного, искаженного понятия о справедливости, основанного на эмоциях, не подкрепленных реальными фактами.

Он замолчал, и мне показалась странно неуместной его черная кожа, пятном казавшаяся на фоне рыжей травы и белого неба. Мы шли дальше, пока он говорил, и, обернувшись, я увидел, что дерева больше нет, а слоны продолжают идти за нами. Шуршание травы напоминало мне убаюкивающий шум моря.

– Так что же ты знаешь о мире? – спросил черный человек, остановившись и посмотрев на меня через плечо.