Фон-Визин

Хотя мы, дорогой Денис Иванович, уже девять недель в дороге, но еще не на своей земле, и приятного природного воздуху не глотаем; чему дурные дороги, упрямство почтальонов и худой корм почтовых лошадей – главною причиною. Сии два рода скотов отменно в Бранденбурге и Пруссии скучны, но теперь пора об них не думать. Буду упражняться радостным воображением, любезным с родными и друзьями свиданием. Прошу сказать дядюшке Никите Ивановичу, что он первый из сих для меня, и что для спокойствия моего, безделицы не достает: дом продан, другого нет; люди в Москве, и не знаю, дозволят ли им в Петербург приехать; экипажа и ничего нужного для дому и жизни не бывало; у нас же пристойных трактиров не завелось, а то бы (хотя новое позорище представила в столице ее величества Двора ее штатс-дама, а притом, русская уроженка, в трактире домком живущая!) по дорожной привычке, в трактир въехала. Теперь же, в подражание ее подвластных, кочующих народов, и за неимением палаток, остается в карете на улице жить! Я в Риге или Нарве буду ожидать вашего ответа. Попросите от меня дядюшку, чтоб он в сем случае мне милость сделал, и помог. Если бы дорогой Петр Иванович в Петербурге был, то бы я беспечна была, а теперь хоть не унываю, но признаюсь, что не восхищаюсь от радости о сей приятной перспективе, и что после двулетнего таскания по дорогам, и возвратясь домой, не безумеренно желать угол, и иметь в нем нужную прислугу. Пожалуй, батюшка, не забудь о сем дядюшке напоминать. У меня никого в вашем городе нет, кому бы дать комиссию, и если что лучшее в сем случае для меня сделать можно, это то, что прислать, за шестьдесят верст, али менее, кого-нибудь из ваших коллежских мне на встречу, с коими бы также и от графа Миниха выходя повеление, чтоб меня на дороге не останавливали, прислать, и меня уведомить, куда мне въезжать из Риги, а лучше и вернее вам могу сказать, когда я в Ямбург приеду. Между тем, я на дружбу вашу и попечение надеясь, сколько-нибудь спокойнее до него доеду; в знак же моей благодарности, я тем начну, что окончу сию долгую и скучную епистолу, сказав очень искренне, что я вам всякого добра желаю, и что я навсегда пребуду

вам, государю моему,

покорная услужница

К. К. Дашкова.

Милостивый Государь мой Денис Иванович.

Письмо ваше, от 31-го января, я к особливому своему удовольствию, получить честь имел. За исходатайствование же мне от его сиятельства, графа Никиты Ивановича, позволения, чтоб остаться здесь долее, для исправление моих домашних нужд, приношу вам, государь мой, нижайшее и чувствительнейшее мое благодарение. Рекомендуя себя продолжению вашей во мне дружбы, честь имею пребывать с отменным моим почтением и совершенною преданностию,

ваш, милостивый государь мой,

нижайший и покорнейший слуга,

Павел Левашев.

В Москве, февраля 11-го дня 1773 года.

P. S. Ведая, сколько вам приятно слышать, что вся фамилия ваша здесь в добром здравии находится, также и то, что его сиятельство, граф Петр Иванович, ныне начинает чувствовать большое облегчение ох своей подагры, и уже несколько дней, что с постели вставать начал, – о чем я вам, чрез сие, нарочно и сообщить не преминул.

У нас здесь пожары не редки, и третьего дня у главной здешней аптеки весь верх сгорел; однакож, как сказывают, что причиненный тем вред не чрезвычайно велик. В самое то время, как оная аптека горела, то есть в самую полночь, был здесь, в соседстве у меня, в Воронцовом доме маскарад, и некто, пришед туда, сказал им, что оный дон горит! От чего многие не только безмерно перепугались, но и бежавши вон из покоев, друг друга давили; но я благодарю Бога, что там не был, и такого печального зрелища сам не видал, а только что слышал от тех, которые там были и насилу свои бока от толчков спасли! Вчера был день заговения, которым все здешние веселости кончились. Присем я одно приметить мог, что хотя в последние дни масляницы и весьма иного народу было на улицах как пеших, так и в санях катающихся, однакож не видал я ни толикого пьянства в народе, ни драк, как то на пред – сего здесь таковые дни случалось.

Стокгольм, июня 3-го дня 1771 года

Милостивый Государь мой Денис Иванович.