Фон-Визин

Принося нижайшее благодарение за милостивое письмо вашего сиятельства, от 4-го июня, имею честь донести, что приложенное письмо к графу Шелю, из Второй Армии пересланное, отдал я ему верно. Он и графиня препоручили мне изъявить свое истинное почтение и благодарность, за уверение вашего сиятельства о вашем к ним дружестве.

Приложенную при сем реляцию посла г. Сальдерна не мог я ранее окончить, сколь ни велико было мое усердие. Причиною тому, множество стекшихся вдруг дел, касающихся до моей должности, препорученной мне от моего милостивого шефа. Из Петергофа, куда завтра отъезжаем, не премину я, милостивый государь, служить вашему сиятельству, обстоятельнейшим уведомлением о делах, достойных любопытства вашего.

Реляция посла г. Сальдерна содержит в себе все то, что может подать совершенную идею о настоящей положении Польских дел. Мне остается прибавить токмо то, о чем г. посол писал уже после сей переведенной мною реляции.

В Литве Конфедераты умножаются, гетман граф Огинский стал в подозрении, но благоразумным учреждением посла все оное смятение прекратится в своем начале, Граф Бровицкий имел уже удачную сшибку с Конфедератамн.

Вследствие декларации, которой экземпляр имел я честь послать к вашему сиятельству, Его Польское Величество отправил знатную депутацию в нашему послу, с изъявлением благодарности своей за все содержание оной декларации. Король созвал потом знатнейших особ, для советование с ними о успокоении Польши. Один примас, человек всем бытием своим России одолженный, один он явился неблагодарным в нежелавшим блага своему отечеству, воспротивясь нашим видам о примирении Польши, и коварствуя самым бесчестным образом! Я думаю, однакож, что хитрости его уступят благоразумию, осторожности и силе г. Сальдерна.

С истинным высокопочитанием и совершенною преданностию во всю жизнь мою

пребуду, и проч.

В С.-Петербурге, 18-го Июня 1771.

Сиятельнейший Граф

Милостивый Государь!

На сих днях, ее императорское величество опробовать изволила приложенное при сем мнение его сиятельства графа Никиты Ивановича. Оно подаст вам, м. г., прямое сведение о настоящем положении дел наших. Мне остается только донести вам, что в Крым назначен Евдоким Алексеевич Щербинин, и пожалован генерал-поручиком; а Г-н Веселицкий, назначенный резидовать министром от нас в Крыму, произведен в статские советники.

Граф Сольмс сообщил здешнему Двору королевскую депешу, с которой перевод мой приложить здесь честь инею. Я почел бы за особливое счастие узнать о ее содержании мнение вашего сиятельства.

Для любопытства вашего, прилагаю здесь вопии с рескриптов к графу Петру Алекс. и к гр. Гр. Г.; также и последнюю реляцию к. Bac. Михайловича.

Александр Ильич не привял еще команды от г. Веймарна, но, чаятельно, скоро вступить в дело звание своего; ибо г. Веймарн здесь уже ожидается. Посол ваш весьма жалуется на худую дисциплину находящихся в Польше войск. Недавно при атаке местечка Тиник, близ Кракова, наша пехота легла на землю и не пошла к своей должности. На будущей почте, как о сем, так и о прочих Польских делах, не премину донести обстоятельно.

Препоручая себя в непременную милость вашу, с глубочайшим почтением и совершенного преданностию во всю жизнь мою пребуду.

В С.-Петербурге, 1-го ноября 1771.

Сиятельнейший Граф

Милостивый Государь!

Третьего дня прибыл сюда генерал-майор Ступишин, с известием, о продолжении успехов оружия нашего. Я имею честь приложить здесь и вопию с реляций, им привезенных, и печатные листочки, коими публике объявлено о сих радостных происшествиях. Следующие здесь в переводе два письма, с приложением от князя Дмитрия Михайловича, суть те важные пиесы, которые мною обещаны вашему сиятельству, и которые доказывают, что Венский Двор, хотя в существе сохраняет к нам свое недоброжелательство, но, по крайней мере, переменяет свой гордый тон на ласковое преклонение нас к тем мирным кондициям, кои он нам предписать желает.

Ответ наш Прусскому королю еще не изготовлен. Ваше сиятельство, конечно, оный получить от меня изволите, как скоро только тем вам услужить найдусь я в состоянии.

За милостивое письмо вашего сиятельства, от 3-го сего месяца, приношу нижайшее благодарение. Господин Боур нашелся дюпомьграфа Петра Александровича. Вы, милостивый государь, изволили, может быть, приметить, что он посылаем был осмотреть противный берег, и что он нашел на нем неудобства. Видно, что после сего ответа, граф Петр Александрович не открыл ему своего расположения, и отправя его от себя, не ему, но господину Веймарну приуготовил почесть победителя. Господин Боур сюда еще не бывал, но, заехав в пожалованные ему прошлого года деревни, живет еще тамо. Я уверен, что его сиятельство, граф Никита Иванович, в первом письме своем к вам, милостивый государь, напишет об оном пространнее. Теперь же молчание его происходит от известных вам причин. Непрестанные труды по званию его в толь критических обстоятельствах Отечества, возведшего его на толь высокую степень, составляют теперь всеминутное его упражнение.

В С.-Петербурге, 11-го Ноября 1771.

Сиятельнейший Граф