Фонарь Диогена

Верховцев тенью проскользнул к двери и осторожно закрыл ее снаружи. Илья запер ее на «собачку», вернулся в комнату и тяжело опустился на диван. Гостиная медленно погружалась в сумрак, следовало поторопиться: включать свет нельзя, а убираться в темноте и искать улики тяжело, следы, опять же, можно оставить. Усилием воли взяв себя в руки, Шахновский ухватился за швабру и услышал звонок в дверь. По всем расчетам, Верховцев никак не мог съездить домой и вернуться. Посетитель позвонил еще раз. Мелодичная трель звонка словно прошла сквозь сердце, на лбу у Ильи выступили бисеринки пота.

– Сашка! – послышался капризный женский голос. – Открывай, урод, я знаю, что ты дома!

Илья на цыпочках подошел к двери и припал к глазку. На лестничной клетке стояла разъяренная рыжая девица в состоянии легкого подпития. Вероятно, бывшая подружка Зимина. Только этого им не хватало для полного счастья!

«Уйди отсюда, милая, ради бога, – мысленно умолял ее Илья. – Уйди, а то я за себя не ручаюсь!»

Но девица уходить не собиралась.

– Открывай, разговор есть! Иначе дяде расскажу, кто твоя любовница! Ты сейчас с ней, да? – девушка расхохоталась. – Дядя так переживает за конкурс, а ты с его конкурентами отираешься! Представь, как он обрадуется, когда узнает! Он вышвырнет тебя из своей жизни на фиг! – завопила она на всю лестничную клетку.

«Сестра», – пришел к выводу Шахновский. Конечно, как же он сразу ее не узнал – ведь она явилась тогда поглазеть на разборки своего братца с Никитой из-за Лили. Подъехала на серебристой «Ауди ТТ» в компании с другом Зимина. Другу она явно была в тягость, он такую рожу состроил, подавая ей руку! Его можно было понять – Женечка Зимина, в отличие от брата, Саши, красавицей отнюдь не была. Худенькая невысокая барышня, очки, мелкий бисер рыжих волос, собранных в узел на затылке, острый нос, узкие губы – злой галчонок в шмотках от кутюр. Похоже, не слишком она братца любила, предположил Илья, молясь, чтобы девица немедленно испарилась. Это не действовало. Рыжая кошелка дооралась до того, что переполошила соседей – дверь одной квартиры распахнулась, и на лестничную клетку выползла недовольная бабуся аристократической наружности, в пеньюаре и с папильотками на голове. Сестрица выкрикнула еще парочку ругательств в адрес брата, смачно плюнула на половичок, лежавший у его двери, и поплелась к лифту. Пожилая дама несколько минут топталась на лестничной клетке, поглядывая в сторону квартиры Зимина, и наконец исчезла в недрах своих апартаментов, громко шибанув дверью о косяк. Шахновский с облегчением вздохнул и вытер пот со лба – опасность миновала.

Верховцев вернулся быстрее, чем Илья ожидал, пол даже не успел до конца просохнуть, но гильза и пуля уже лежали в полиэтиленовом пакете вместе с пистолетом.

На улице окончательно стемнело. Друзья протерли все поверхности, на которых могли остаться их отпечатки, и потащили коробку к двери. Повезло: в подъезде им никто не встретился, и они благополучно спустили тело Зимина на грузовом лифте. Илья подогнал машину вплотную к подъезду, открыл багажник.

– Елки-мотылялки, не закрывается! – выругался Верховцев. – Что делать, Илья? Вынимать его?

– Спокойно, мы везем стиральную машину на дачу, – судорожно фиксируя незакрытый багажник веревкой, заявил позеленевший Илья.

– Как клошары, – перекосился Никита.

– Не нравится – не ешь, – огрызнулся Шахновский.

В сторону Кольцевой они рванули в состоянии истерики. Вскоре впереди замаячил пост ГИБДД.

– Будут тормозить – проезжай! – посоветовал Верховцев.

– Накаркал, блин! – заметив полосатую палочку и хмурую физиономию стража дорожного порядка, процедил Илья и нажал на тормоз.

– Ты что делаешь, козел! Проезжай, не останавливайся! – шаря ногами по полу и пытаясь со всей силы надавить педаль газа, запаниковал Никита, мешая Илье своими копытами.

– Молчать и улыбаться! – гаркнул Шахновский, припарковался и выскочил из салона.

Сотрудник ГИБДД представился, принял у него документы, подошел к багажнику.

– Что там? – поинтересовался он.

– Подарок для тещи. Машина стиральная, последняя модель, дорогая, сволочь, – гордо сообщил Илья.

– Для тещи? – мент насторожился.

– Ага, мне для нее, родимой, ничего не жалко, лишь бы она пореже в Москву припиралась. Повадилась, понимаешь, шмотье свое ко мне таскать баулами! Трусняк и лифчики парашютами везде развесит, а пока они сохнут, теща мне нотации читает – ну никакой жизни! – эмоционально выкликнул Илья и кивнул на Верховцева. – Сантехника вот с собой прихватил, чтобы подключил машинку к местному водопроводу.

– Поезжайте, – махнул рукой дорожный страж, мгновенно подобрев.

Илья плюхнулся на сиденье, завел машину и ватной ногой надавил на газ. Когда они отъехали от поста на несколько десятков метров, он шумно выдохнул и покосился на Никиту: тот сидел, словно статуй, с дебильной улыбкой и отсутствующим взглядом.

– Можно отмереть, – разрешил Шахновский и чувствительно пихнул Никиту в плечо кулаком, потому что товарищ не отреагировал на его слова.

– М-дя, – крякнул Верховцев и вытер рукавом пот со лба.