Фонарщик

– Да, мисс Эмилия, я не буду ей возражать, когда она будет злиться на меня, даже если мне придется кусать губы, чтобы молчать.

Как раз в эту минуту в передней раздался сердитый голос:

– Что такое? Видеть мисс Флинт? Ну, так мисс Флинт в комнате мисс Эмилии! Не хватало еще, чтобы она стала принимать гостей!..

Гертруда покраснела до ушей, услышав сварливое замечание экономки.

Эмилия подошла к двери и открыла ее.

– Миссис Эллис!

– Что вам угодно, мисс Эмилия?

– Пришел кто-нибудь?

– Да, какой-то молодой человек спрашивает Гертруду. Кажется, молодой Салливан.

– Вилли! – радостно воскликнула девочка.

– Прими его внизу, Герти, – сказала Эмилия, – а потом вернешься сюда. Миссис Эллис, я хотела бы, чтобы вы немного убрались в моей комнате. Вы подберете у меня на ковре множество лоскутков: когда мисс Рэндольф подгоняет платье, она всегда оставляет массу обрезков.

Миссис Эллис собрала лоскутки, потом села на диван у камина и заговорила о Герти.

– Так как же, мисс Эмилия, что вы будете делать с этой девочкой? Отдадите в школу?

– Да, она будет ходить этой зимой к мистеру Уилсону.

– Как? Ведь это слишком дорогой пансион для такого ребенка!

– Да, дорогой, но я хочу, чтобы она получила хорошее образование, и отец не пожалеет на это денег. Он так же, как и я, думает, что если мы хотим сделать из нее учительницу, она сама должна быть хорошо образована. Я говорила с ним об этом в первый же вечер по нашем возвращении. Он разрешил мне устроить по-своему, и я хочу отдать ее в пансион мистера Уилсона. Она будет жить у нас. Я хочу, чтобы она жила при мне как можно дольше, потому что я ее люблю, а также потому, что она очень хрупкая и чувствительная. Смерть старика Флинта так тяжело отразилась на ней, что мы просто обязаны сделать ее счастливой. Не так ли, миссис Эллис?

– Да что же мне-то? Я знаю свои обязанности, – сухо ответила миссис Эллис. – Где же она будет спать?

– В комнатке в конце коридора.

– А куда же мне деть шкаф с бельем?

– Его можно поместить в прихожей между окнами; я думаю, он поместится.

– Да уж, больше негде, – проворчала миссис Эллис, с шумом выходя из комнаты. – Все вверх дном перевернули из-за этой нищенки…

Миссис Эллис была недовольна по многим причинам. Она давно уже была полновластной хозяйкой в доме Грэмов. Она была аккуратна и чистоплотна, привыкла к маленькой семье, и уже много лет на ее попечении не было детей. Поэтому Герти была в ее глазах непрошеной и неприятной гостьей, которая все делала плохо и нарушала ее любимые привычки. К тому же миссис Эллис, на самом деле вовсе не злая, имела предубеждение против низкого происхождения и кичилась своей родовитостью; она считала ниже своего достоинства прислуживать особе, стоящей не на ее уровне. Наконец, она видела в пришелице опасную соперницу, которая будет первенствовать в душе мисс Грэм, которая была для нее предметом постоянных забот из-за своей слепоты и слабого здоровья. И она любила ее настолько нежно, насколько позволял ее характер. Короче говоря, миссис Эллис была далека от расположения к Герти. Впрочем, и та не чувствовала к ней особой симпатии.

Глава XVII Кто же счастлив?

Эмилия одна в своей комнате. Мистер Грэм отправился на совет директоров банка. Миссис Эллис перебирает в столовой изюм. Гертруда сидит с Вилли в маленькой библиотеке на нижнем этаже. Эмилия, в залитой лунным светом, но для нее погруженной во мрак комнате, поглощена своими думами. Голова ее лежит на руке; всегда спокойное лицо грустно, вся ее поза выражает состояние тяжелой меланхолии. Чем дальше сменяются мысли и чем живее встают в памяти прошлые страдания, тем ниже склоняется ее голова, пока не падает на подушки; слезы медленно текут по пальцам девушки.

Вдруг чья-то рука тихо легла на ее плечо. Эмилия вздрогнула от неожиданности; она даже не слышала, как вошла Гертруда.

– Что с вами, мисс Эмилия? – спросила девочка. – Можно остаться? Или, может быть, вы хотите побыть одна?

В голосе Герти слышалась такая заботливость, что слепая привлекла ее к себе со словами:

– Да, конечно, останься со мной!

Но, обняв девочку, она почувствовала ее дрожь и прибавила:

– Да ты сама дрожишь! Что случилось?

Гертруда заплакала.

– О, мисс Эмилия! Когда я вошла, мне показалось, вы плачете, и я надеялась, что вы разрешите мне поплакать вместе с вами. Я так несчастна, что мне только это и остается!..

Волнение ребенка заставило Эмилию позабыть свое собственное. Мисс Грэм стала расспрашивать Герти, что ее так огорчило.