Фонд

— Она не сумасшедшая, и у нас нет выбора. Ей не нужно было писать письмо, но она написала, чтобы мы не пошли в полицию в поисках потерявшегося ребенка. Ее письмо предлагает превратить нам все это происшествие в дружеское предложение со стороны Манна взять с собой на летние каникулы дочь старого друга. А почему бы и нет? Он мой друг почти двадцать лет. Он знает ее с трехлетнего возраста, когда я привез ее с Трантора. Это совершенно естественная вещь, и, на самом деле, должно уменьшить подозрения. Шпион не возьмет с собой четырнадцатилетнюю племянницу.

— Так. А что будет делать Манн, когда обнаружит ее?

Доктор поднял и опустил брови.

— Не могу сказать… но предполагаю, что она приберет его к рукам.

Но ночью дом был как-то слишком пустынен, и Доктор Дарелл обнаружил, что судьба Галактики в высшей степени не имеет никакого значения, пока жизнь его маленькой сумасшедшей дочки находится в опасности.

Волнение на «Юнимаре», если и затрагивало меньше людей, было значительно более напряженным.

В багажное отделение Аркадия попала, во-первых, с помощью жизненного опыта, во-вторых, из-за неудачи.

Она встретила первоначальное ускорение с невозмутимостью; и резкую тошноту, сопровождавшую первый прыжок сквозь гиперпространство, со стоицизмом. И то и другое она испытывала в космических путешествиях раньше и была к этому готова. К тому же она знала, что багажные отделения включены в вентиляционную систему корабля и, при желании, света в них достаточно. Это последнее, однако, она исключила, как чрезмерно неромантичное. Она оставалась в темноте, как и положено заговорщику, очень тихо дыша и прислушиваясь к негромким звукам, исходившим от Хомира Манна.

Они были слаборазличимыми, как это бывает, когда человек один. Шарканье туфель, шуршание ткани по металлу, скрип обитого сиденья стула, прогибающегося под весом тела, резкое щелканье пульта управления, или тихий хлопок ладони по фотоэлектрической камере.

Все же, в конце концов, отсутствие опыта выдало Аркадию. В книгах-фильмах и по видео безбилетник, казалось, имел миллион способов оставаться незамеченным. Конечно, всегда оставалась опасность задеть предмет, который с грохотом падает, или чихнуть (в видео почти всегда чихали) — это было обычное дело. Она все это знала и была осторожна. Понимала, что может столкнуться с жаждой и голодом. Для этого она приготовила взятые из кладовой консервированные продукты. Но еще оставались вещи, которые в фильмах никогда не упоминались, и Аркадия с ужасом осознала, что несмотря на самые лучшие намерения в мире, она могла скрываться в шкафу только ограниченное время.

В одноместном спортивном корабле, каким был «Юнимара», жилое пространство состояло, по существу, из единственной каюты, так что не оставалось даже рискованной возможности прокрасться из отделения, пока Манн был занят в другом месте. Она нетерпеливо ждала, когда же по звукам сможет определить, что он заснул. Если бы она знала, храпит ли он. Хорошо, что она знала, где койка, и сумела различить скрипучее ворчание пружин под тяжестью. Потом длинный зевок и вздох. Она ждала в сгущающемся безмолвии, прерывающимся легким скрипом, когда человек ворочался.

Дверь багажного отделения легко открылось от прикосновения ее пальца, и, вытянув шею…

Послышался определенно человеческий звук, который резко оборвался.

Аркадия замерла. Тишина! По-прежнему тишина!

Она попыталась заглянуть за дверь, не двигая головой, но потерпела неудачу. Голова последовала за глазами.

Хомир Манн, конечно, не спал, читая в кровати, под мягким светом ночника. И теперь уставился в темноту широко раскрытыми глазами, украдкой шаря рукой под подушкой.

Голова Аркадии резко дернулось назад. Потом свет погас, и прозвучал голос Манна, хотя и не очень уверенно:

— У м… меня бластер, я буду стрелять, к… клянусь Галактикой…

И Аркадия завопила:

— Да это же я! Не стреляйте!

Удивительно, какой хрупкий цветок эта романтика. Нервничающий субъект с оружием в руках может испортить все дело.

Загорелся свет по всему кораблю. Манн сидел на кровати. Отчасти седеющие волосы на его худой груди и редкая, однодневная поросль на подбородке придавала ему совершенно ложный вид человека сомнительной репутации.

Аркадия шагнула наружу, дрожа в своей металленовой куртке (предполагалось, что она абсолютно не мнется).

Последовало дикое мгновение, когда Манн чуть не выпрыгнул из кровати, но, опомнившись, набросил на плечи простыню и издал булькающий звук:

— Ч… чт… Что-о…

Для него это было совершенно непостижимо.

Аркадия кротко сказала:

— Извините, я на минутку. Руки помыть.

Она знала, где что находиться на корабле, и вышла. Когда же вернулась, вновь набравшись храбрости, Хомир Манн встретил ее облаченным в халат и вне себя от бешенства.

— Что, черные дыры Космоса, ты д… делаешь на борту корабля? К… как ты попала сюда? И что мне п… прикажешь делать с тобой? Что все это значит?

Он мог задавать вопросы бесконечно, но Аркадия мило прервала его:

— Просто я хотела сопровождать вас, дядя Хомир.

— Зачем? Я н… никуда не еду.

— Вы едете на Калган за информацией о Втором Фонде.