Фонд

— Знаете, как только отец мне разрешит, я собираюсь побывать на Транторе — там можно добыть основные материалы по Первой Империи. Я родилась на Транторе, вы знаете?

Он знал, но сказал: «В самом деле?», и вложил должное количество удивления в голос. И был награжден чем-то средним между сияющей и жеманной улыбкой.

— Угу. Моя бабушка… ну, Бэйта Дарелл, вы слышали о ней… однажды была с дедушкой на Транторе. На самом деле именно там они остановили Мула, когда вся Галактика была у его ног. И мой папа с мамой тоже поехали туда, когда поженились. Я родилась там. Я даже жила там, пока не умерла мама, только мне было всего три года, и я почти ничего не помню. Вы когда-нибудь были на Транторе, дядя Хомир?

— Нет, не могу сказать, что был. — Он оперся о холодную переборку и рассеянно слушал. Калган был уже близко, и он чувствовал, как им снова овладевает тревога.

— Не правда ли, это самый романтический мир? Мой папа говорил, что при правлении Стэннела V там было больше людей, чем в любых десяти сегодняшних мирах. Он говорит, что это был просто один большой мир металла, один большой город, который был столицей всей Галактики. Он показывал мне фотографии, которые сделал на Транторе. Сейчас он весь в руинах, но все еще удивительный. Я бы так хотела увидеть его опять. Вообще-то… Хомир!

— Да?

— Почему бы нам не отправиться туда, когда мы закончим с Калганом?

Что-то вроде испуга промелькнуло на его лице.

— Что? Не начинай сейчас на эту тему. Это дело, а не развлечение. Не забывай.

— Но это и есть дело, — пропищала Аркадия. — Там, на Транторе, может быть невероятное количество информации. Вы так не думаете?

— Нет, не думаю. — Он с трудом поднимался на ноги. — А теперь оторвись от компьютера. Нам нужно сделать последний прыжок, а ты ложись спать.

Во всяком случае, одно хорошо в этом приземлении — ему надоели попытки заснуть на пальто, брошенном на металлический пол.

Вычисления были несложными. «Космический путеводитель» достаточно подробно описывал маршрут Фонд-Калган. Корабль вздрогнул, вошел во вневременной прыжок через гиперпространство — и последний световой год остался позади.

Солнце Калгана теперь было настоящим солнцем — большим, ярким и желтовато-белым, хотя его и не было видно за иллюминаторами, которые автоматически закрывались на освещенной стороне.

До Калгана оставалась только одна ночь сна.

12. Правитель

Из всех миров Галактики Калган, бесспорно, имел самую уникальную историю. История планеты Терминус, например, была историей почти непрерывного расцвета. А на Транторе, когда-то столице Галактики, — почти непрерывного упадка. Но Калган…

Сначала Калган достиг славы как мир удовольствий Галактики, за два столетия до рождения Хэри Селдона. Мир удовольствий в том смысле, что там возникла целая индустрия увеселений — и чрезвычайно прибыльная в то время.

И это была стабильная индустрия. Самая стабильная в Галактике. Когда Галактика постепенно погибала как цивилизация, последствия катастрофы для Калгана были едва ли тяжелее веса птичьего пера. Неважно, как изменились экономика и жизнь людей в соседних секторах Галактики. Там всегда была элита, а характерной чертой элиты является то, что она владеет досугом как величайшей наградой за свою элитарность.

Поэтому последовательно и успешно Калган предлагал свои услуги слабым и надушеным денди Императорского двора и их сверкающим и похотливым дамам; грубым и хриплым военачальникам, которые железной рукой правили мирами, добытыми кровью, и их распущенным и сладострастным девкам; толстым и роскошным бизнесменам Фонда и их пышным и гнусным любовницам.

И одни ничем не отличались от других — ведь все они имели деньги. Калган служил всем, не отказывая никому; его товар пользовался неизменным спросом; его правителям хватало мудрости не вмешиваться в мировую политику и никому не подчиняться — он процветал, пока сохранялось такое положение дел, и оставался богатым, когда все становились нищими.

Так было до появления Мула. Калган тоже пал перед завоевателем, который был глух к развлечениям или к чему угодно, кроме завоевания. Для него все планеты были похожи друг на друга, даже Калган.

И десятилетие Калган находился в странном для себя положении Галактической метрополии, хозяйки самой великой Империи с тех пор, как исчезла первая Галактическая Империя.

И потом, со смертью Мула, такое же неожиданное, как этот взлет, пришло падение. Фонд отделился. А с ним и после него — много других владений Мула. Через пятьдесят лет остались только недоуменные воспоминания о том коротком, как опиумный сон, периоде всевластия. Калган никогда полностью не восстановился. Он никогда не смог стать тем беззаботным миром удовольствий, каким был, ибо чары власти никогда полностью не ослабляли своей хватки. Вместо всего этого он жил теперь под управлением вереницы людей, которых в Фонде называли Правителями Калгана, но сами себя они титуловали Первыми Гражданами Галактики, в подражание единственному титулу Мула. И титул этот поддерживал иллюзию, что они тоже были завоевателями.