Фонд

Но «неуправляемый псих» был крайне недоволен тем, что бой закончился. После многих лет терапии эти бои оставались единственным шансом получить удовольствие. Выиграть или проиграть, его боль или чья-то еще – эти драгоценные минуты пускания крови были для него самыми лучшими. «Неуправляемый псих» дважды протащил Джеймисона вокруг ринга. При этом он хлопал рукой об руку и издавал звуки, свидетельствующие о раздирающих его сугубо звериных страстях. Он обогнул ринг и вернулся к Блевинсу, надеясь, что тот все-таки встал и готов к новым жестоким истязаниям. Но Блевинс продолжал лежать с залитыми Кровью глазами.

Джеймисон медленно приходил в себя, и по прошествии нескольких минут ему удалось загнать своего джинна в бутылку, одержав таким образом вторую победу за это утро. Потом он сидел в углу, смотрел на Блевинса, глубоко дышал, снимая напряжение. Он был уверен, что многие люди живут с такими же демонами внутри, и ему хотелось знать, как они справляются с ними.

Вскоре он вернулся в состояние человека, которым ему хотелось стать, человека, который, даст Бог, однажды останется единственным в его сознании еще до того, как он умрет. Джеймисон снял перчатки, бросил их на мат, подошел к Блевинсу и наклонился над ним.

– Эй, с тобой все в порядке?

Блевинс ни разу не склонил голову. Даже когда ему угрожал тот последний удар, такой пугающий, что он видел его, будучи временно ослепленным, голову свою он держал горделиво и высоко. Джеймисон восхищался этой неукротимой храбростью, этим воинственным отказом бежать от боли, этим высокомерным взглядом полного бесстрашия. Таков был основополагающий принцип их дружбы, прочный фундамент, на котором они с давних пор строили свои отношения.

Блевинс провел рукой в перчатке по кровавой ране над глазом, потом толкнул себя кожаной перчаткой в здоровый глаз, пытаясь удалить кровь и открыть его.

– Да, все будет в порядке.

– Ты уверен?

Блевинс с трудом поднялся на ноги, подобно ребенку, который учится ходить, и стоял, неуверенно пошатываясь.

– Угу. Думаю, все образуется. Черт побери, ты и в самом деле вывел меня из равновесия. Я, наверное, поспешил сообщить тебе об ударе, который готовлю.

Джеймисон помог другу добраться до стула, усадил его, потом сунул руку в грязное ведро, вынул оттуда губку, выжал из нее вчерашнюю воду и вытер Блевинсу кровь, чтобы тот мог хоть немного видеть.

– Дело не в этом. Ты поймал меня врасплох той же комбинацией ударов, что делал на прошлой неделе, и я ее ожидал. Я выигрывал раунд. Пошли помоем тебя. Наложим на ранку лейкопластырь, а на опухоль – лед.

Они пролезли сквозь канаты и направились в раздевалку. Джеймисон расстроился оттого, что причинил другу такой вред, но на прошлой неделе его самого побили. Сегодня он одержал победу, воспользовавшись полученным уроком. Такова жизнь.

Они приняли душ и оделись. Джеймисон завязывал галстук, а Блевинс тем временем проверил и вложил в кобуру свой пистолет, все еще чувствуя себя не совсем уверенно.

– Сегодня у тебя знаменательный день, так ведь? – Блевинс склонился к зеркалу и рассматривал качающиеся зубы. – Ведь тебе сегодня утром придется разыгрывать спектакль на заседании правления?

Джеймисон взял свою сумку и еще раз посмотрел опухоль у глаза Блевинса – хотел убедиться, что лейкопластырь держится.

– Нет, дело изменилось в худшую сторону. Потом расскажу. Мне нужно также попросить тебя за одного своего коллегу, парня по имени Бронович, но все это позднее. Хорошо? А сейчас мне нужно идти. Ты готов?

Блевинс положил в кобуру пистолет, посмотрел с подозрением на Джеймисона и взял свою сумку.

– Ну, пошли.

К семи тридцати Джеймисон был уже в пути. Он специально выехал пораньше, чтобы в офисе спокойно разобраться в записях и приготовиться обосновать необходимость своего проекта совету директоров, если ему предоставят такую возможность. Если не удастся «протолкнуть» проект, других возможностей как-то пристроить свою группу не будет. Останется только поссориться с начальством.

Он оставил автомобиль на стоянке у трехэтажного исследовательского центра, дважды проверил, закрыты ли на замок дверцы машины, и поспешил к входу в здание. Холлы уже наполнялись людьми. Охранники, голоса и телефонные звонки изгнали призрачные тени пустых коридоров, отчего ему стало стыдно за глупую подозрительность прошлой ночью.

Джеймисон положил доклад на стол и начал размышлять о том, где кроется ответ на происходящее. Почему правление «зарубило» проект? Что случилось? Он не мог представить, чтобы в авиации ВМС решили, будто «Вомбат» не нуждается в модернизации системы вооружения. У самолета летный ресурс не меньше, чем у А-6 «интрудер», а модернизировался в два раза реже. Неполадки в нынешней системе вооружения делают полеты на нем опасными. Пилоты называют его убийцей и не смеются при этом.

Он начал думать вслух. Это был его способ внимательнее отнестись к деталям.

– Хорошо, может быть, именно так оно и есть. Возможно, самолет вообще снимают с вооружения и заменяют другим, а в «Диллон» информация поступила из Пентагона.