Фонд последней надежды

При сознательной жизни Веры Ивановны такие вечеринки происходили частенько. Чинно-благородно собиралось общество: три свекровкиных подруги с мужьями-комильфо, пара нужных людей, начальница (пятидесятилетняя баба с вечной бараньей «химией», неровно дышавшая к Владу, Севостьяновы об этом знали и иной раз позволяли себе шуточки по её адресу в домашнем кругу), племянница Ритуся, шалавистого вида девица, которую звали не за столом сидеть, а Асе на кухне помогать. Тогда Асю загружали по полной — базар, магазины, генеральная уборка, готовка. К приходу гостей она уже с ног валилась. Правда, к столу её, как и Ритусика, никогда не звали. Слава богу, между прочим. Умереть от скуки можно было на тех суаре. В основном, обсуждались онкодиагнозы, цены на недвижимость и дачные радости. Влад тоже не любил такие вечеринки, но всегда присутствовал. Ведь семья Севостьяновых — образец культуры и воспитания.

С тех пор, как свекровь вышла на пенсию, суаре резко пошли на убыль. А с приходом деменции и вовсе прекратились.

Пару дней назад Влад остановил односторонний бойкот, длившийся с новогодних каникул, ласково поговорил с Асей, даже извинился за свою несдержанность. Даже поинтересовался её служебными делами — это вообще было за гранью! Ася терялась в догадках минут десять, пока Влад плавно не свернул на главную тему.

— Родная, мне кажется, мать заскучала. Ты постоянно на работе, я сутками сижу за компьютером. Давай сделаем ей праздник, позовём друзей, родственников… Тряхнём стариной. А?

А-а-а… Вот оно что.

— Ты знаешь, у меня сейчас конференция, столько маеты… Может, через недельку? — не давая выплеснуться раздражению, сказала Ася.

Влад надулся.

— Не думал, что ты так расставишь приоритеты. Откровенно говоря, Ася, я уже всех пригласил на четверг.

Ася ахнула.

— Как на четверг?! Да ты что! Я же ничего не успею! И у меня как раз в этот день открытие конференции!

— Не волнуйся, родная, — ласково улыбнулся Влад. — Мы все тебе поможем!

— А… А кто — все-то?

— Мои ребятки. Ритусик. Да много ли понадобится усилий для скромного суаре человек на пятнадцать-семнадцать?

Ася нервно засмеялась.

— Трёх перемен блюд делать не будем, — решительно заявил Влад. — Достаточно закусок и горячего. У тебя всегда изумительно выходил гусь с яблоками по рецепту матери — думаю, ей будет приятно. Затем, шницель, заливное, овощи-гриль, жюльен… Цыплята-табака… Сациви… И конечно — фирменный севостьяновский йогуртовый торт. Вот и все! А ребятки помогут накрыть, сделают покупки — под твоим руководством, конечно, ну и так… Будут под рукой на всякий случай.

«Ребятками» Влад называл свой стихийно сложившийся после памятной процедуры награждения Упыраем литературный кружок. В него входили четыре молодых поэта — Жека, Ербольчик, Аkа и Боринька; парочка начинающих прозаиков Славян и Едыгей, а также три тётки-графоманки, которые проходили под лейблом «поклонницы». Хороша подмога.

Ася без особой надежды промямлила:

— Меня начальство не отпустит…

— А ты будь понастойчивее, — посоветовал Влад. И исчез в кабинете.

Так. Графоманок можно припрячь на уборку. Поэты-прозаики пусть едут на базар и в магазины, список она составит. Гуся он захотел… Жюльены ему подавай. Нет уж. Сделаем по-другому. Аванс как раз на карточку вчера кинули — закажу-ка я жратву в гостиничном ресторане. А торт йогуртовый — в кафе «Лакомка».

Влад поломался немного, понадувал щёки, но согласился.

В среду вечером Ася поехала в Фонд — надо было заскочить в бухгалтерию, после вышла покурить во дворик вместе с Жоркой Непомнящим.

— Что это у тебя, Асенька, вид сегодня такой невесёлый? Мало ли, не заболела?

Ася вздохнула. Вот ведь, кто бы мог подумать — заботится о ней. Хороший человек оказался. Клинья, конечно, подбивает, как Гулька бы выразилась, ну и что? Он, пожалуй, даже симпатичный… Ася вгляделась в морщинистую Жоркину мордочку. Ох.

— Да вот, завтра дома гости, мне из ресторана кучу еды надо домой тащить…

— Так в чём же дело, Асенька! Мой мерседес к вашим услугам! Во сколько подъехать? — деловито выпалил Непомнящий.

— В том-то и дело, Жора, что в разгар дня, часа в два.

— Бу сде! Не забывай, Асенька, я ведь тоже на своей программе сам себе начальник!

И не подвёл Жорка. Приехал, помог загрузиться, доставил домой, даже до квартиры коробки дотащил. Ася в порыве чувств чмокнула его в щёку.

— Эх, Асенька, да я бы знал… Киркорова бы на твою вечеруху раздобыл! — ответил на это разомлевший Жорка. — Но ты, старушка, должна мне уже вторую свиданку. Помни!

Да уж… забудешь с тобой.

Дома конь, разумеется, не валялся. Тётки курили на кухне, поэты со свистом жрали вино, купленное для гостей, посреди разгромленной гостиной в луже грязной воды стояло ведро. Ритуся безропотно перетирала столовое серебро. Ася засучила рукава.