Фонд последней надежды

— …Насобирают публикаций в провинциальных журналишках тиражом в десять экземпляров, а после в CV расписывают. Видала я таких.

— А зачем же вы тогда журнал свой издаёте? Если считаете его таким уж захудалым? — спросила несколько задетая Ася.

— А вы «Книгоман» когда-нибудь видели? Нет, конечно. Да его нигде и не увидишь. Продавать журнал негде, дорогая Ася. Магазины и киоски не берут — навара с продажи не получишь. Только подписка… А это копейки. — Ляля снова закурила, её шея побагровела. — Спрашиваете, зачем мне это надо? У мужа типография, а через «Книгоман» к нам какие-никакие клиенты захаживают. Книжки заказывают. Вот вам и ответ. Три года уже прошу — давай закроем, сил моих больше нет, я ведь и редактор, и корректор, и верстальщик, и художник… Мыслимое ли это дело?! А всё потому, что зарплату не можем людям платить.

— Так вы Влада печатать не будете? — в лоб спросила Ася.

— Буду, наверное, — безразлично пожала пухлыми плечами Ляля. — Надо же что-то печатать. Просто противно, когда тебя юзают. Понимаете?

Ещё бы Ася не понимала.

Ляля быстро оделась и ушла. Следом приехали за Мраковой. Убежала с круглыми глазами бедная начальница. Ася заглянула к Вере Ивановне — та сладко сопела в подушку. Ася подошла, поправила ей одеяло, огладила голубые волосики.

Ребятки и Влад часов в десять поднялись, как стая воронов, покричав и попев в коридоре, улетели куда-то догуливать…

Ася принялась за уборку. Как ни странно, она всегда любила этот заключительный этап суаре: поздний вечер, она одна, со стола медленно исчезают судки и блюда, потом убран мусор, свёрнута скатерть, окна открыты для проветривания. Теперь — кухня. Сначала разложить еду по пакетам и коробкам, запихнуть всё это в холодильник, потом тщательно перемыть посуду, вытереть её насухо, расставить по местам. Глаза слипаются от усталости, зато какое чувство удовлетворения! Это знакомо только домохозяйкам со стажем. Еле добралась до постели, заснула каменным сном. И вот те на. Дурацкая бессонница…

Что же происходит в её семейной жизни? Влад прямо с цепи сорвался. Пьёт. Травку курит. С этими… поэтами-прозаиками зависает. Ориентацию свою выставляет напоказ, совсем страх потерял. Доиграется ведь! Это только с высоких трибун у нас про политкорректность кричат, а попробуй-ка поживи в Зорком, будучи представителем этих самых меньшинств. Убить даже могут, не говоря уже о моральном и материальном ущербе.

Пора кончать эту бодягу. Надо искать квартиру.

Ася зевнула. Да. Так мы и сделаем.

Глава 22. ЖЖ. Записки записного краеведа. 7 января