Фонд последней надежды

…А она-то размечталась, гусыня. Теперь и уйти неудобно. С другой стороны, хорошо, что всё так вышло. Расслабилась, заморочила сама себе голову, Гульки наслушалась. Тоже мне, красотка выискалась. С физиологией своей чёртовой. Вот, разве, Мудилян какой польстится…

– Олежка! Ты ли это?! – страстное контральто принадлежало пышногрудой низкорослой блондинке с глазами-маслинами. Одета она была в бархатные леггенсы, интимно сползающие с животика, и низко посаженный бирюзовый топ на бретелях. Качаясь на остриях золочёных шпилек, поигрывала янтарём ожерелья, улыбалась порочными перламутровыми губищами…

У Олега Юрьевича отвисла челюсть.

– Олежка, приди в себя, не позорься, – переливчато засмеялась дамочка. – Не узнал, что ли?

– Раиса? – Коршунов встал, потом сел. – П… присаживайся. Тебя-то каким ветром сюда занесло?

– Да я с Ваняшей. – Раиса изящно присела рядом с Асей, впрочем, совершенно её игнорируя. – У него командировка, у меня командировка. Мы же с ним, ты помнишь, в прошлом году затусовались. Ванька после Чехии с «Космобратьями» зависает, это московская шантрапа, типа ищут зелёных человечков. Он у них координатор проектов. И меня пристроил, спасибо ему, по своей эзотерической линии. Настрадамус я, Олежка, от этих чехов. Ты правильно сделал тогда, что в Бразилию свалил. Хрен с ним, забили. Короче, я теперь директор по связям с общественностью при буркутском «Шеолине», Академии скифских наук. Слыхал про такую?

Олег Юрьевич пожал плечами.

– Да-а, потерялись мы, Олежка, в этом мире бушующем… – изрекла Раиса и снова затряслась от смеха. – А помнишь, как мы в Праге оттянулись?! На стриптизе? Ты тогда нажрался и меня посылал девкам в трусняк баксы совать… Скромняга… – она смелой рукой поворошила волосы Коршунова. – Сам-то как?

– В Фонде «Ласт хоуп», – несчастным голосом проговорил Олег Юрьевич, отводя глаза от Аси. – Координатор по аналитике.

– А-а, кризисный менеджер, значит? – небрежно бросила Раиса. – В Зорком тусишь? Клёво. А я в этой заднице, Шыркане. Веришь, ни одного приличного кабака, про бильярд я уж молчу. А ты что же, всё с Машкой Крамник путаешься? Она, говорят, в Нью-Йорке теперь рулит?

– Да… – на шефа было жалко смотреть.

«Пора», – решила Ася и поднялась.

– Кстати, познакомьтесь, – выдохнул Коршунов. – Это Ася, моя помощница.

– Хай, Фася, – не глядя, отсалютовала Раиса. – Скажи, Олежка, ты почему не писал, не звонил? Свинья ты порядочная! Ладно-ладно, не парься, я необидчивая. Давай по махито за встречу?

Ася только начала бочком выбираться из-за стола, как откуда ни возьмись выскочил Мадилян, обеими руками впечатал её обратно за стол:

– Куда?! Ась-сись-тентка! Будешь ась-сись-тировать! Олега, беги за рюмками к буфету! – Ванька триумфально водрузил на стол бутыль буркутского жёлтого коньяку, литра на полтора. – Девчонкам закусить не забудь, бля, они ж у нас нежные! – и он медведем облапил пышные плечи Раисы.

– Сволочь! – вскричала та, отпихивая Мадиляна. – Поцарапаешь!

– Молчи, Р-раиса! Мы ж с тобой, как нитка с иголкой! Как Ромео, бля, с Джульеттой!

Как зомбированный, Олег Юрьевич встал и направился к стойке бара. Ася снова попыталась смыться и снова была остановлена железной дланью Мадиляна, не перестававшего балагурить с Раисой.

Что ж такое! Ася с раздражением огляделась. Фондовская братия гужбанила вовсю. Вместо танцев коллектив затеял игру в «бутылочку». Под гогот коллег грант-менеджер Макбал Идрисовна смачно чмокнула в губы курьера Еркенчика, облизнулась и победоносно глянула на своих товарок из бухгалтерии. Те зааплодировали. Ася попыталась было помахать Гульке, но куда там! Карапетова с волнением следила за траекторией пивной бутылки, сидевший напротив Жан Снизим Риски снисходительно задирал бровь. Может, Жорку позвать? Нет, от него сроду не отвяжешься. Блин, как противно… Чтоб я ещё на корпоративку поехала!

Вернулся Коршунов, поставил на стол пиалку с заплесневелыми фисташками и четыре коньячных бокала.

– Выпьем по глоточку, – невыносимо фальшивым тоном произнёс шеф. – И разойдёмся.