Фонд последней надежды

Номер-люкс для новобрачных, лишённый электрического освещения, выглядел потрясающе. В тёмных углах попряталась вся неромантическая часть обстановки. Могучая кровать, торжественно высившаяся посреди комнаты, покрытая нежным румянцем плюшевого покрывала, намекала на сладость неземных наслаждений и, поистине, королевского размаха адюльтер. Заоконный снежный пейзаж время от времени оживлялся чехардой китайских крутящихся петард, взлетающих высоко в поднебесье, и роскошными фонтанами фейерверков.

Ася поставила блюдце со свечой на стол, трусливо забралась с ногами в кресло.

Пока они с Олегом, ёжась от сквозняков, шли по коридорам и лестницам «Еуежая», асин здравый смысл будто бы потерялся за одним из поворотов.

Почему он опять молчит? Может, он уже жалеет обо всём? В конце концов, это был просто момент… Ну, как в кино. Вроде как герой спасает девушку. А она повесилась ему на шею, дура. Что он подумал? Стыд какой… Боже мой, ну что же ты молчишь, обними меня скорее, я уже не могу думать эти ужасные мысли…

Ася с надеждой взглянула на него. Он подошёл, наклонился, вынул её из кресла и отнёс на кровать.

Олег не любил слово «прелюдия» за музыкальную ассоциацию с тиканьем метронома. Но расчёт и последовательность в любовном деле уважал. За свою жизнь он прочёл немало книг, посвящённых технике секса, начать хотя бы с первой, освоенной им задолго до начала пубертата (это был найденный на дачном чердаке учебник «Сексопатология»). Почитывал индийские трактаты, знаменитую «Камасутру», в том числе. Интересовался новинками сексологии в области изучения вопроса о взаимном удовлетворении партнеров. Охотно качал из инета порнушку.

Девушек у Коршунова было не так уж много, если сравнивать с достижениями приятелей, но он за количеством никогда и не гнался. Родители, к счастью, наградили его отличным генотипом, позволившим Олегу, когда он с возрастом вышел из-под тотальной власти гормональных бурь, расслабиться и досрочно выбыть из вечной мужской «гонки сперматозоидов», а также из соревнований по «бегу на длинные дистанции» и тому уникальному виду спорта, который в просторечии называется «меряться членами».

Он ценил все стадии любовного поединка — и первый летучий обмен взглядами, и флирт — обозначение границ дозволенного, которые сами по себе никогда не остаются постоянными, и ритуальные прогулки вечерней порой с заходом в уютные ресторанчики, и фазу вежливых прощальных поцелуев, и неспешные беседы о работе, любимых фильмах, общих знакомых, глобализации и повышении уровня мирового океана. Вообще, любил, чтобы девушка было образованной и культурной, чтобы чётко различала — что с ней сейчас будут делать: сопровождать на струнный концерт или приятно и разнообразно трахать в дорогом гостиничном номере на шёлковых простынях.

Первейшим достижением цивилизации в области межполовых отношений Олег почитал феминизм. Сама возможность договориться обо всех нюансах ещё на берегу, задолго до того, как надо будет заказывать номер, покупать розы и шампанское, принимать душ и нырять в омут наслаждений, делала этот мир проще, разумнее, честнее. И чище, в конце концов. Олег всегда старался договориться с ними. Даже с самой первой своей девушкой, когда бедняжка и глаз не распахнула после первого поцелуя, он сразу же попытался обсудить методы контрацепции. В дальнейшем, разумеется, Олег старался избегать такой прямолинейности.

К моменту встречи с Машей Крамник он был порядком утомлён несколькими подряд случившимися любовными романами, каждый из которых, казалось, протекал по одному и тому же осточертевшему сюжету «мыльной оперы»: встреча на вечеринке, короткий флирт, дружелюбный секс, пресыщение, скука, равнодушное расставание.