Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей

О семье Павла Лазаревича Прахаева известно по записям в метрических книгах приходской церкви. Его жену звали Евдокия Михайловна. В Петербурге рождались их дети: в 1783 г. — Евгения, в 1786 г. — Мария, которая умерла почти сразу после рождения. Когда в 1788 г. у Прахаевых родилась дочь, ее также назвали Марией. В 1789 г. родился и сразу умер Иван, но следующего сына в 1790 г. родители снова нарекли Иваном. Интересно, что при крещении в 1791 г. дочери Елены восприемниками записаны в метрической книге служитель князя Алексея Борисовича Куракина Федор Игнатьев и теща Прахаева Дарья Семенова[412]. Этот факт еще раз подтверждает тесную связь Куракиных и Шереметевых. В 1793 г. родилась Наталья[413], а в 1795 г. — Евдокия, причем восприемниками оба раза стали не шереметевские крепостные, а персоны более высокого социального статуса: при крещении Натальи это «костоправ» Николай Афанасьев Самсонов и капитана Петра Козловского дочь, девица Параскева, при крещении Евдокии — те же костоправ Самсонов и Параскева Козловская, которая к тому времени стала женой Санкт-Петербургской казенной палаты регистратора Ефима Плещеева[414]. В 1796 г. родился Константин Прахаев, его крестные родители были те же Самсонов и Плещеева. В 1805 г. при рождении Прасковьи восприемниками записаны Федор Никифоров Кирюшенков, занимавший должность камердинера графа и пользовавшийся большим влиянием в Фонтанном доме, и девица Татьяна Степанова Орлова[415].

Последняя дочь, Прасковья, родилась семимесячной и не выжила. Через десять дней после ее рождения в возрасте 39 лет, в октябре 1805 г., скончалась Евдокия Михайловна, ее похоронили на Волковом кладбище[416]. В исповедной ведомости 1808 г. с Павлом Лазаревичем Прахаевым записаны только дочери Евгения, 24 лет, и Мария, 20 лет[417]. В 1810 г. в возрасте 22 лет от чахотки умерла Мария[418]. Смертность детей в ту пору была катастрофически большой. Просматривая метрические книги Симеоновской церкви, можно видеть ужасающую статистику — вплоть до последней трети XIX в. умирало больше половины новорожденных. Та же картина наблюдается не только в столице, но и по всей стране.

В числе служителей графа Шереметева состояли и другие члены семейства Прахаевых. В Петербурге находился еще Степан Лазаревич Прахаев, которому в середине 1830-х гг. 68 лет (вероятно, младший брат Павла Лазаревича). Крепостной мальчик Александр Прахаев, видимо, сын Степана, учился в Останкинской школе и был среди тех «лучших в поведении, познаниях и способнейших», которые в 1821 г. «вытребованы» в Петербург «для обучения их стряпческим делам, бухгалтерии и архитектуре»[419]. На следующий год вместе с бывшим «верховым конюхом» Прохором Волковым и крепостным мальчиком Матвеем Бахтемировым определен в ученики к архитектору Д. Квадри, а вскоре юношей по желанию графа определили в Академию художеств[420]. Александр Прахаев, вольноприходящий Академии художеств, учился у архитекторов братьев Михайловых, в 1825 г. получил серебряную медаль второго достоинства за архитектурную композицию. В 1834 г. в Домовой канцелярии составили справку о нем: из дворовых, от роду 27 лет, четыре года учился в Останкинской школе, пять лет и восемь месяцев в Академии художеств у братьев Михайловых. По окончании учения помещен в число архитектурных учеников с жалованьем 600 руб. в год. Жена Александра Иванова, сын Николай двух месяцев и дочь Глафира полутора лет. В 1829 г. отправлен «в московские дома» с жалованьем 700 руб. в год[421]. Александр Степанович Прахаев работал в Останкине, по его проекту в одном из приделов церкви был исполнен иконостас в стиле ампир, до наших дней сохранились Царские врата (в собрании музея-усадьбы Останкино)[422]. В 1836 г. за проект театра он удостоился звания «неклассного художника».

Всего на протяжении XVIII — первой половины XIX в. известно как минимум о 26 крепостных архитекторах, которые работали в разных вотчинах графов Шереметевых[423].

Мамантовы (Мамонтовы)

Служители Мамантовы — уроженцы Борисовской вотчины. В 1753 г. в переписке с Домовой конторой борисовского приказчика И. Черемисинова говорится о певчем-басе Григории Мамонтове, который был регентом у Шереметевых в Москве, прослужил около полувека и умер в 1795 г.[424]