Фонтаны на горизонте

Орлов вновь почувствовал, как в нем поднимается гордость. Он невольно оглянулся на стоящих рядом людей и встретился глазами с невысокой стройной привлекательной девушкой в легком шелковом сарафане. Ее лицо и шею покрывал золотистый загар.

Девушка привычным движением откинула белокурые пышные волосы, вызывающе насмешливо взглянула на капитана и отвернулась. Орлов, улыбнувшись, обратился к Северову:

– Будете разделывать кита?

– Попробуем, – задумчиво проговорил капитан-директор. – Жаль, что рабочих мало. А инструктор по разделке нас во Владивостоке дожидается.

«Вот и начался наш советский китобойный промысел, – с радостью думал Северов, но тут же нахлынувшие грустные воспоминания уменьшили радость. – Как были бы счастливы Иван, Джо. Они, как и наш отец, как и Лигов и Клементьев, погибли от руки иностранных китобоев». Гнев охватил Северова, и ему хотелось крикнуть: «Больше этого никогда не будет. Не будет! Никогда не повторится грабеж наших вод иностранцами».

– Ты о чем задумался, Геннадий Алексеевич? – спросил Степанов. – Сегодня ведь день-то у нас праздничный!

– О брате вспомнил, об отце, –- признался Северов. – Знаешь, наш сегодняшний день был их мечтой, ради которой они жили, боролись, погибли.

– Ты забываешь, что у нас еще много иностранцев, – возразил Степанов, который уже все знал о Лигове, о Северове, Клеменьтеве – Мы выполним их мечту, когда сами будем стоять у гарпунной пушки. Будем стоять?

Степанов с улыбкой смотрел на капитан-директора. Тот убежденно кивнул головой:

– Будем!

К туше подступили десять человек с флейшерными ножами. Их отточенные лезвия холодно поблескивали.

Один из рабочих полоснул кита. Темная кожа разошлась обнажив белый жир. Рабочий сильнее нажал на нож, и лезвие застряло в туше так, что его пришлось с усилием освобождать.

– На такую рыбину и семи потов не хватит! – сказал молодой рабочий.

– Это не рыба, а животное, – пояснил Степанов, – и дышит легкими.

Рабочий недоверчиво посмотрел на помполита.

Михаил Михайлович позвал:

– Товарищ Горева!

– Да! – К помполиту подошла девушка в шелковом сарафане. Орлов с нескрываемым интересом смотрел на нее, а она, скользнув по нему равнодушным взглядом, слушала Степанова.

– Где Вениамин Вениаминович?

– По ту сторону кита, – указала Горева.

Степанов ушел, оставив молодых людей рядом. Орлов хотел заговорить с приглянувшейся ему девушкой, но не знал, с чего начать, и неудачно спросил:

– Как вы думаете, сколько весу в этом ките?

– Распорядитесь, чтобы кок взвесил его, – насмешливо сверкнула глазами Горева.

Молодой капитан казался ей слишком самоуверенным, напыщенным. «Ишь ты, щеголь! В накрахмаленный китель вырядился. Красавчик!» С ее лица не сходило вызывающее выражение.

«Ого! Да вы с острым язычком», – подумал про себя Орлов, изобидевшись на Гореву, и сказал в тон ей:

– Сейчас завернем кита в бумажку и взвесим. Я надеюсь, что в вашу хозяйственную сумку эта рыбка поместится. Пригласите меня на уху?

Горева не успела ответить. Её окликнул пожилой человек в широком белом пиджаке на сутулых плечах:

– Нина Пантелеева, помогите произвести обмер!

– Иду, Вениамин Вениаминович! – звонко откликнулась она и, бросив на Орлова быстрый взгляд, ушла.

...Радость по случаю добычи первого кита была в тот же день омрачена. Капитаны китобойцев Можура и Шубин доложили капитан-директору флотилии, что их гарпунеры отказались охотиться на китов во время перехода. Они заявили, что по договору обязаны бить китов только в Беринговом море и только с будущего года.

– Садись-ка, Михаил Михайлович, и давай обдумаем, что происходит.

– Я уже обдумал, Геннадий Алексеевич. В Кильском канале мы уперлись носом в берег. Теперь отказ этих двух гарпунеров. Случайное совпадение? Едва ли. – Голос помполита зазвучал сурово.

– Ты считаешь, что у нас на флотилии есть враги? – спросил Северов.

– Не утверждаю, но предполагаю. Нам надо быть начеку. – Степанов прищурился, о чем-то сосредоточение думая. Через минуту спросил: – Что будем с китом делать?

– Откровенно говоря, не знаю, – пожал плечами Северов. – Но, по всему видно, сейчас нам с ним не справиться.

Степанов забарабанил пальцами по столу, потом рывком легко поднял свое крупное тело из кресла.

– Оплошность мы с тобой, Геннадий Алексеевич, допустили. Надо было в Ленинграде полностью укомплектовать штаты. А теперь приходится кита за борт...

Слова Степанова оправдались. К концу следующего дня туша стала разлагаться, и ее, неумело искромсанную ножами, спустили по слипу в океан и взорвали.

Люди помрачнели. На глазах у всех рушилась вера в предстоящий успех. Лишь Орлов не утратил хорошего настроения, появившегося у него после встречи с Горевой. Стоя на мостике своего судна, он долго наблюдал за базой. «Приморье» вновь шло впереди китобойцев, врываясь в тропическую ночь яркими ходовыми огнями и освещенными иллюминаторами. У бортов и за кормой голубоватыми и золотистыми огоньками сверкала вода.

На лице Орлова теплилась улыбка. Он думал о белокурой загорелой девушке в цветастом сарафане, старался припомнить ее лицо с дерзкими, насмешливыми глазами.